Плюс минус население дальнего востока. Мертвый восток В населении сибири и дальнего востока

Города востока России "под натиском" демографического сжатия и западного дрейфа

Даже ресурсов столь большой и быстрорастущей страны, какой был СССР, хватило только для очень дисперсного освоения огромных пространств и организации неплотной, в основном вытянутой вдоль южной границ, сети больших городов, буквально «нанизанных» на Транссиб. Совместно с ним и сформировался здесь опорный каркас расселения практически линейной формы.

Что касается больших городов, то к 1926 г. в Сибири и на Дальнем Востоке было четыре города с населением свыше 100 тыс. человек: Омск, Новосибирск, Иркутск и Владивосток. К 1939 г. к ним добавились Барнаул, Кемерово, Красноярск, Новокузнецк, Прокопьевск, Томск, Улан-Удэ, Чита, Хабаровск. Спустя еще 20 лет, в 1959 г. число крупных городов на востоке страны пополнилось еще восьмью городами: Ангарском, Бийском, Киселевском, Комсомольском-на-Амуре, Ленинском-Кузнецким, Норильском, Рубцовском, Уссурийском.

К закату советской эпохи (1989 г.) население России в целом и ее восточных районов было максимальным. В то время на территории нынешних Сибирского и Дальневосточного округов насчитывалось уже 35 городов с населением свыше 100 тыс. человек, а всего городов имелось 190, или 18% от общего числа российских городов. Это был «пик» заселенности восточных территорий страны, с этого времени процесс пошел вспять.

Освоенность Сибири и Дальнего Востока и обеспеченность их территории городами представляется, безусловно, низкой в сравнении не только со странами Европы или с соседним Китаем, но и с Европейской частью России. Впрочем и природные условия этих мест несравнимы, на востоке России природа и климат гораздо суровее. Если уж сопоставлять Север Евразии, то с Канадой. Юг Сибири и Дальнего Востока имеют некоторое сходство с расположенными на той же географической широте канадскими территориями. Так, Иркутск, Чита, Улан-Удэ и Барнаул расположены примерно на широте Эдмонтона (центра провинции Альберта), Калгари и Саскатуна. Благовещенск близок Реджайне, Хабаровск - Виннипегу. Владивосток лежит южнее Ванкувера, но по природным условиям Ванкувер близок к Сочи. Однако уже на широте Омска, Новосибирска и Кемерово в Канаде нет крупных городов, сопоставимых с российскими по размеру. Там, где расположен почти миллионный Красноярск или 250-тысячный Братск, в Канаде есть только города, население которых не превышает 50 тыс. человек. Тем более в высоких широтах Американского континента нет ничего похожего на Норильск или Якутск. Анкоридж (Аляска, США), разместившийся немного севернее Магадана, по природным условиям гораздо комфортнее для проживания и сопоставим тут, скорее, с Владивостоком.

Россия вообще очень северная страна: причем не столько по географии, сколько по расселению населения. По расчетам А.И. Трейвиша , россияне в среднем, даже с учетом Европейской части, расселены севернее, чем канадцы, но южнее, чем шведы. Но при этом даже шведу зимой теплее, чем россиянину. Получается, что СССР и Россия сделали практически все возможное для освоения суровых северных и восточных территорий, по крайней мере, с точки зрения заселения населением.

Таким образом, к началу 1990-х гг. Сибирь и Дальний Восток, были недонаселены, если их сравнивать с Европейской частью страны и тем более с европейскими странами, но в сравнении с территориями, схожими по природным условиям, даже несколько «перенаселены». На тех же широтах в США и Канаде проживает меньшее количество людей, чем в восточных территориях России.

Как правило, в территориях с тяжелыми и экстремальными природными условиями похожие на Россию северные страны создают и развивают малые города, поселки вахтовиков, полагая такой способ освоения этих мест более экономически целесообразным. При административно-командной системе СССР (Россия) позволяла себе не обращать особого внимания на требования и законы экономической эффективности.

С распадом СССР и крахом плановой экономики население востока России стало активно переселяться на запад, что в российских природно-климатических условиях означало «на юг», в регионы Европейской части страны. Этот процесс, охвативший огромные территории, получил название «западный дрейф» . За 1991-2002 гг. Сибирский и Дальневосточный округа, с учетом корректировок данных от итогов переписи населения 2002 г. , потеряли примерно 1,8 млн. человек в результате их оттока на запад, в 2003-2010 гг., также с учетом переписных поправок (2010 года соответственно) – почти 1 млн. человек. Этот отток в какой-то мере компенсировался миграционным притоком из постсоветских стран, он был значительным в 1990-е гг. Но привлекательными для переселенцев являлись в основном только регионы Западной Сибири. За 1992-2000 гг. они получили более 600 тыс. прироста в миграционном обмене с постсоветскими странами. Восточнее Красноярска эта миграционная «волна» почти не докатывалась, а регионы Дальнего Востока теряли население и в обмене с постсоветскими странами (прежде всего, с Украиной и Беларусью). В 2000-е гг. поток переселенцев (мигрантов на постоянное место жительства) из стран СНГ сильно сократился, как в Россию в целом, так и в регионы Сибири, даже в южные, граничащие с Центральной Азией.

Масштабы миграционного оттока были максимальными на крайнем северо-востоке, где западный дрейф «берет свое начало». За 1990-2010 гг. с Чукотки выехали 75% населения, из Магаданской области – 60%, Камчатский край потерял 33% жителей в результате миграции, Сахалинская область и Якутия – по 25%. Потери сибирских регионов были меньше, но Забайкальский край лишился 20% населения, Иркутская область – 11%. Регионы, расположенные западнее, получали значимую подпитку уже за счет западного дрейфа, частично компенсируя потери в связи с выездом населения на запад за счет притока из регионов, расположенных восточнее них. Кроме того, как уже говорилось выше, они привлекали мигрантов из Казахстана и Средней Азии.

За редким исключением, миграционная убыль была связана не столько с активизацией выезда населения из регионов Сибири и Дальнего Востока, но и являлась следствием резкого сокращения миграции на восток страны. Между востоком и западом страны со времени постройки Транссиба существовал интенсивный обмен населением, многие переселенцы не приживались, но значительная часть оставалась. Однако в конце 1980-х годов движение на восток стало сокращаться. По данным Росстата, в 1989 г. из регионов Европейской части и нынешнего Уральского ФО в Сибирь и на Дальний восток прибыли 177 тыс. человек, в 2010 г. – лишь 97 тыс. человек. Некоторую часть спада можно отнести на счет сокращения миграции, связанной с армией, но и уменьшение миграции очевидно.

В современных российских условиях сложилась такая ситуация, когда не вполне понятно, кто едет на восток страны и, как это ни странно прозвучит, зачем туда ехать. Движение в Сибирь ради «свободы» и более вольной жизни - как это было в XVII-XIX вв. («Важной социокультурной причиной ухода на новые территории было стремление человека уйти от власти, от государства, воплотить идеал воли, переселиться на дальние «вольные земли», где начнется совершенно новая идеальная жизнь, представления о которой культивировались в народных утопиях », - писал А.С. Ахиезер), Сибири, да и никакой другой территории, более не свойственны. В Сибирь «за длинным рублем» ныне тоже не ездят. Система северных коэффициентов и льгот хотя и действует, но сильно обесценена и больше не имеет такого значения, как это было в советское время. Сегодня, если человек хочет заработать – он едет в Москву и область, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий округа. Несмотря на бодрую риторику, масштабные проекты в регионе не осуществляются (за исключением саммита АТЭС 2012 г.), и дополнительные рабочие руки особо не востребованы. На учебу также тянутся в Москву и Санкт-Петербург. Несмотря на то, что в Сибири (прежде всего, в Новосибирске и Томске) есть очень хорошие вузы, из Европейской части страны сюда учиться не едут. Даже «на пенсию», имея определенные накопления, люди чаще перебираются на Кубань или в благодатное по российским меркам Черноземье, но не в зону БАМа, на Камчатку или Сахалин. Возможно, значительная часть миграции в Сибирь и на Дальний Восток, фиксируемая статистикой, – это возвратная миграция, в какой-то мере «противоток» многолетнего и мощного западного дрейфа.

В конце советской эпохи почти 22% жителей Сибири и Дальнего Востока родились в других частях страны и других странах (табл. 1). К 2002 г. численность уроженцев других регионов и стран снизилась до 16,5%, к 2010 г. – до 13,9% .

Таблица 1. Жители Сибири* и Дальнего Востока по месту рождения, на даты переписей 1989, 2002 и 2010 гг.

	млн. человек		млн. человек		млн. человек
Все жители Сибири и Дальнего Востока
в т.ч. уроженцы
Сибири и Дальнего Востока
Европейской части и Урала
Стран ближнего зарубежья
Стран дальнего зарубежья
Не указали место рождения

* в границах Сибирского федерального округа

Получается, что постепенно восточные регионы страны всё больше замыкаются сами на себя, и для них это – новая ситуация.

Второе отличие последних десятилетий – начавшаяся депопуляция. Естественные потери населения на востоке России не были такими большими, как в регионах Центральной России. Здесь повсеместно была немного выше рождаемость, а в ряде регионов – она была даже высокой по российским меркам (Тыва, Якутия, Бурятия). Ситуация со смертностью и продолжительностью жизни в регионах Сибири и Дальнего Востока хуже, чем в целом по стране, но сохраняющаяся сравнительно молодая (по отношению к регионам западной части страны) возрастная структура населения пока сказывается благоприятно на соотношении смертности и рождаемости. В результате потери от депопуляции в большинстве регионов не являлись основным фактором сокращении численности населения; определяющим было все же влияние миграции.

Такая ситуация стала серьезным вызовом для системы расселения населения на востоке страны, для и без того негустой сети городов. Все предыдущие десятилетия города развивались в условиях быстрого роста населения, и притока населения из других частей страны. Собственно, рост городов и определял увеличение численности населения Сибири и Дальнего Востока. В отличие от Европейской части страны, здесь всегда были скромные внутренние ресурсы для роста городов. Во многих регионах, за исключением юга Западной Сибири и отдельных республик, сельского населения мало.

Работы по Иркутской области и Красноярскому краю показали, что не только средние по размеру и влиянию города, но и региональные столицы вынуждены конкурировать за мигрантов не столько между собой , сколько с зауральской (Европейской) Россией. Перед людьми, проживающими в сельской местности, малых городах, при желании переехать в крупный город на работу или учебу, всегда стоит альтернатива: либо переехать в «свою» региональную столицу, либо уехать за тысячи километров на запад, в ту же Москву, Санкт-Петербург, Ростов-на-Дону, Воронеж, Нижний Новгород, Екатеринбург… Те же направления миграции используют жители самих региональных столиц, при этом адекватного притока с запада страны нет.

Почему же сейчас люди не едут из европейской части страны в Сибирь и на Дальний Восток? В рамках данной статьи нет возможности и необходимости обозревать все причины, как базовые, фундаментальные, так и конъюнктурные. Остановимся на одной из них, представляющейся базовой с точки зрения вопросов, поднятых в статье. На рубеже XIX-XX вв., когда шло активное заселение восточных районов страны, в т.ч. организованное правительством, население многих губерний Европейской России увеличивалось на 2-2,5% ежегодно, что привело к аграрному перенаселению и обезземеливанию сотен тысяч крестьян. Переселения в Сибирь в это время – во многом следствие этого. В 1930-е гг. темпы роста населения, несмотря на все «прелести» коллективизации, также были высоки, и желающих сбежать из деревни в города, пусть и через всю страну, было предостаточно. Самая серьезная проблема нынешнего периода – ограниченность демографических ресурсов для долговременной подпитки населения восточных территорий. В России недонаселены не только восточные районы, но и центр европейской части. По расчетам, основанным на минимально необходимой плотности сельского населения для успешного ведения сельского хозяйства, в Европейской части России недостает около 5 млн. человек . Кроме того, для развития сельского хозяйства только в основной сельскохозяйственной зоне Европейской России (без севера) не хватает 64 больших города с 6-7 миллионами населения . Приведенные расчеты выполнены десять лет назад, с этого времени ситуация усугубилась: во многих регионах Европейской России только региональные столицы имеют стабильное население, население остальных городов и районов сокращается темпом, равным 10-15% за десятилетие.

Население городов востока России устойчиво сокращается в результате естественной убыли (табл. 2), причем это касается больших, средних и малых городов. В 1990-е гг. показатель естественной убыли не зависел от размеров городов и их столичного статуса, в 2000-е гг. ситуация в больших городах и региональных столицах стала отличаться в благоприятную сторону.

Таблица 2. Естественный и миграционной прирост населения городов Сибирского и Дальневосточного округов, в среднем за год, на 1000

	1991-1995	1996-2000	2001-2005	2006-2010
Естественный прирост (убыль)
Региональные столицы
более 100 тыс. чел.
50-100 тыс. чел.
менее 50 тыс. чел.
Миграционный прирост (убыль)
Региональные столицы
Города по численности населения
более 100 тыс. чел.
50-100 тыс. чел.
менее 50 тыс. чел.

Источник : база данных «Экономика городов России», http://www.multistat.ru ; данные Росстата.

В 1990-е гг. только считанные города Сибири и Дальнего Востока имели естественный прирост населения, среди больших и крупных городов – это были лишь Якутск, Норильск и Усть-Илимск. В 2000-е гг. к ним добавились Чита, Улан-Удэ и Томск. Среди городов с населением от 50 до 100 тыс. естественный прирост в 1990-е гг. был в Амурске, Краснокаменске, Саяногорске, Нерюнгри и Кызыле, в 2000-е гг. в Амурске и Саяногорске прирост сменился убылью. Среди малых городов естественный прирост в 1990-е гг. наблюдался в 22 (но это – только 19% от общего числа городов этой группы, по которым за данный период имелись сопоставимые данные), в 2000-е гг. – в 17 (14%).

В 2006-2010 гг. крупные города востока России потеряли за счет естественной убыли 50 тыс. человек, эти потери были ниже, чем в предыдущие годы, до этого примерно такие потери от депопуляции они несли ежегодно. В 2009-2010 гг. крупные города даже имели небольшой естественный прирост населения. Факторы благоприятной динамики процессов естественного движения населения – рост рождаемости в последние годы и, как и во всей России, временно благоприятная возрастная структура населения. В отличие от малых городов и сельской местности, которые по-прежнему депопулируют, приток мигрантов в крупные города омолаживает возрастную структуру населения, что благоприятно сказывается на рождаемости. Позитивное влияние миграции на демографические процессы – не российская особенность, оно отмечено, например, для крупнейших мировых городов .

Несмотря на устойчивый западный дрейф, миграционная убыль была характерна не для всех городов востока России. Большие города в целом испытали 2 периода миграционной убыли: в начале 1990-х и в начале 2000-х гг. (табл. 2). Малые и средние города имели устойчивый миграционный отток населения . Как уже упоминалось, переписи 2002 и 2010 гг. существенно скорректировали миграционный баланс регионов востока страны, и, в т.ч. их городов. При этом, если поправки данных по малым и средним городам заставляют пересматривать миграцию в сторону увеличения оттока (так было, например, после переписи 2002 г., когда Иркутскстат пересмотрел в сторону увеличения миграционную убыль городов и районов, не входящих в Иркутскую агломерацию), то по крупным городам это не всегда так. Например, по результатам переписи 2002 г. Красноярскстат скорректировал миграционный прирост г. Красноярска в сторону увеличения.

Конечно, данные текущей статистики миграции и переписи почти не учитывают временных трудовых мигрантов, как выходцев из стран СНГ, так и стран традиционного зарубежья. Как и везде в России, эти мигранты в основном приезжают в крупные города. К западу от Красноярска трудовые мигранты представлены в основном выходцами из среднеазиатских стран, далее на восток становится все более значимой китайская компонента.

Какова численность временных трудовых мигрантов в регионах Сибири и Дальнего Востока, не известно. Данные переписи не могут дать адекватного ответа на данный вопрос, т.к. охват этой категории жителей России был невелик. Оценки их численности по всей России разнятся в пределах 2,5-9 млн. человек . Соответственно, оценить численность трансграничных мигрантов на территории Сибири и Дальнего Востока не представляется возможным. Скорее всего, в крупных городах их число может достигать по нескольку десятков тысяч человек в каждом, но вряд ли в каком-то из городов востока страны их численность, даже в сезон, превышает 100 тыс. человек. Многие из иностранцев являются циркулярными мигрантами, но часть из них, примерно 25% живут в России практически постоянно, на родину почти не ездят . Конечно, к трансграничным мигрантам причисляют и граждан России – уроженцев и выходцев из других стран, но этот критерий их выделения имеет серьезный изъян: многие из этих людей приехали в Россию еще во времена СССР, т.е. мигрировали в пределах страны, никогда не пересекая государственной границы.

Данные статистики показывают, что среди больших городов с численностью жителей более 100 тыс. человек, устойчивый миграционный прирост населения в 1990-е гг. имели более половины, в 2000-е гг. – треть от их общего числа. Среди малых и средних – 44% в 1990-е гг. и 34% в 2000-е. Число городов, получающих миграционный прирост в 2000-е гг., сокращалось, но суммарный миграционный баланс городов в этот период был несколько лучше, чем в предыдущее десятилетие. В 1990-е гг. западный дрейф был выражен сильнее, но был больше и миграционный приток населения из стран нового зарубежья. В 2000-е гг. западный дрейф несколько поутих, но и приток из стран СНГ сократился.

В последнее десятилетие среди крупных городов более четко выкристаллизовались центры, устойчиво притягивающие население. Прежде всего, это Красноярск, Новосибирск (вместе с Искитимом и Бердском, входящими в агломерацию), Томск, Хабаровск и Новокузнецк. Центры «второго плана», также имеющие миграционный прирост, меньший по масштабам и неустойчивый во времени – Иркутск (с Ангарском и Шелеховым), Кемерово, условно к ним примыкает Улан-Удэ. Миграционный баланс Омска, Барнаула, Благовещенска, Абакана в 2000-е гг. существенно ухудшился в сравнении с 1990-ми гг.

Среди малых и средних городов также есть устойчиво привлекательные для мигрантов. Помимо уже упомянутых Бердска, Искитима и Шелехова это, например, Обь, находящаяся неподалеку от Новосибирска, Новоалтайск, входящий в Барнаульскую и Дивногорск – в Красноярскую агломерацию. В этой же группе – «столичные» Кызыл и Горно-Алтайск. Удаленных от региональных центров городов, устойчиво притягивающих население, практически нет, пожалуй, за исключением Камня-на-Оби в Алтайском крае, да и тот сильно сдал позиции в сравнении с 1990-ми гг. Почему выделяется именно этот город сказать сложно, можно предположить, что это локальный центр притяжения населения, равноудаленный как от Барнаула, так и от Новосибирска.

Среди крупных городов востока России много и тех, которые испытывали в последние 20 лет существенный миграционный отток населения. Это Владивосток, Чита, Комсомольск-на-Амуре, Братск, Находка, Южно-Сахалинск, ряд крупных шахтерских городов Кузбасса, Усть-Илимск и «лидеры» в этой группе – Норильск, Магадан и Петропавловск-Камчатский. Население Норильска сокращается ежегодно за счет миграции более чем на 3 тыс. человек, а в посткризисном 1999 г. регистрируемый отток составил 10 тыс. человек. Среди средних городов по скорости оттока населения лидируют «бамовская столица» Тында, в 1990-е гг. теряющая по 2 тыс. жителей ежегодно, в результате чего ее население за 1990-2010 гг. сократилось почти вдвое, среди малых городов подобных примеров много - Мирный, Игарка, Билибино и др. Судьба этих городов – свидетельство массового бегства с Севера, сворачивания или, по меньшей мере, серьезной трансформации здесь хозяйственной деятельности.

В результате западного дрейфа и депопуляции из списка больших выпали за 1989-2010 гг. Канск, Усолье-Сибирское, Усть-Илимск, Анжеро-Судженск, Магадан (последний, правда, с подчиненными ему населенными пунктами на дату переписи еще считался 100-тысячником), на грани выхода из этой группы – Киселевск, Ленинск-Кузнецкий, Междуреченск, Артем. С другой стороны, вошли в число больших городов – Кызыл и Бердск (фактически пригород Новосибирска).

В современной России крупные города, прежде всего – региональные центры, являются островками относительного демографического благополучия по сравнению с окружающими их сельскими территориями, а также малыми и средними городами. Все региональное пространство, удаленное от центров регионов более чем на 50 км (предельная дальность ежедневных маятниковых поездок) представляют собой периферию, и прежде всего периферию в демографическом плане. Сравнительно «полнокровная» сельская местность сохранилась только на юге страны, в Северо-Кавказском и, прерывистыми ареалами, – в Южном и Приволжском округах.

В Сибири и на Дальнем Востоке ситуация еще острее, чем в среднем в России. Как уже говорилось выше, даже крупные центры, такие, как Владивосток, Барнаул, на протяжении длительного времени испытывают миграционную убыль населения. Если Европейскую Россию можно уподобить большой территории с очагами, «пятнами» стабилизации и небольшого роста населения, то на востоке страны этих пятен очень мало. Здесь тоже есть территории, население которых растет за счет естественного прироста, и они могут занимать крупные ареалы (в Якутии, Тыве, Бурятии), но в численном выражении демографического роста это очень мало не только для такой огромной территории, но и для обеспечения демографической подпитки редких городов.

По расчетам от данных переписи 2010 г. население Сибирского и Дальневосточного округов, проживающее в больших городах, с численностью населения свыше 100 тыс. человек (включая региональные столицы, даже те, численность жителей которых меньше – Горно-Алтайск, Биробиджан и Анадырь) и всего остального населения востока России, практически равно и составляет 12,5 и 13,0 млн. человек соответственно. Из этого «остального» населения 3,3 млн. – это жители городских округов с населением менее 100 тыс. человек, и 9,7 млн. –муниципальных районов .

В последние два десятилетия в России именно региональные столицы и крупные города стягивают население с окружающей периферии. Даже отдавая население «на запад», эти города являются в большей или меньшей мере центрами миграционного тяготения в пределах своих регионов, а наиболее крупные и привлекательные из них распространяют свое влияние за их пределы. На востоке России это, например, – Новосибирск, Красноярск, Хабаровск, Иркутск, но, как уже говорилось выше, из западной части страны притока населения они не получают.

Крупные города Сибири и Дальнего Востока постепенно будут продолжать стягивать население из сельской местности, малых и средних городов. Пожалуй, только «пристоличные» районы и небольшие города, входящие в состав агломераций (например, Новоалтайск, Обь, Шелехов, Сосновоборск), не будут терять населения. Но какими темпами может происходить этот отток из периферии в центры, каких масштабов достигнет ее людское «сжатие»?

Зачастую масштабное «сворачивание» хозяйственной деятельности в целых регионах или крупных их частях ведет к выезду всего населения или очень значительной его части (Магаданская область, Чукотский АО, северные города и поселки, обслуживающие Севморпуть и т.п.), в миграции участвует все население, без различия возраста. Специфика северных и восточных регионов страны, которая наиболее активно проявлялась в позднесоветский период и сохранилась в современной России – ротационная миграция, в результате которой в динамично развивающиеся регионы и города идет приток молодых специалистов и отток лиц пенсионных и предпенсионных возрастов. Сейчас подобная модель действует, например, в Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком округах. Но повсеместно в России в миграции наиболее активно участвуют молодые люди в возрасте 17-29 лет. В 2010 г. 39% фиксируемых российской статистикой миграционных перемещений приходилось на эти возраста. Еще раз напомним, что учет миграции неполон, это касается и учебной миграции тоже .

Оценить миграцию молодежи на уровне городов и административных районов можно, используя данные о распределении населения по возрасту. Расчеты по 20 регионам России показали, что в период 1989-2002 гг. в региональных столицах численность молодежи в возрасте 15-24 лет увеличивалась в среднем на 25-30% по отношению к численности детей в них в возрасте 1-10 лет 14 лет назад (строго говоря, между переписями прошло 13,75 лет). Это можно интерпретировать только как результат миграции молодежи в эти города. Остальные города и районы рассматриваемых регионов теряли 20-25% молодежи. В отдельных регионах эти потери доходили до 40% (среди них были, например, Бурятия, Омская и Томская области). Молодежь теряет вся сельская местность, кроме «пристоличных» районов, а также многие города, и чем дальше они расположены от столиц регионов, тем потери больше.

В межпереписной период 2003-2010 гг. процесс стягивания молодежи в региональные центры продолжался. Согласно расчетам, выполненным по 10 регионам востока страны (табл. 3), столицы регионов и пристоличные районы прирастали молодежью студенческих возрастов, в отдельных случаях - вдвое (Томск), а периферия теряла 25-50% такого населения. В городах, где функционируют крупнейшие вузы (Томск, Новосибирск, Иркутск) приток молодежи идет не только из «своего» региона, но и из соседних . Но даже в тех областях и республиках, откуда идет отток населения, в т.ч. молодежи (суммарно по региону), столицы притягивают молодежь.

Таблица 3. Численность населения в возрасте 18-22 лет в 2010 г. в региональных центрах и остальных городах и районах, в % к соответствующим детским контингентам (10-14 лет) на дату переписи 2002 г.

Название региона	Столица региона и «пристоличный» район	Остальные города и районы
Омская область
Новосибирская область
Томская область
Алтайский край
Республика Алтай
Республика Хакасия
Республика Тыва
Иркутская область
Республика Бурятия
Республика Якутия

На примере Томской области видно перераспределение молодежи из периферийных районов и городов региона в столицу (рис. 1). Большая численность молодежи в Томске – несомненный результат миграции, в возрастах 18-22 лет более половины – недавние мигранты. Похожая ситуация – во многих других региональных центрах востока страны.

Рисунок 1. Половозрастной состав населения г. Томска и других районов и городов Томской области в 2010 г., человек

Часть мигрантов после учебы в вузах возвращается в места своего прежнего проживания, но их доля невелика. Многие стремятся либо остаться в региональном центре, либо продолжить образование в крупнейших вузовских центрах страны (Москве, Санкт-Петербурге) или за рубежом. После получения образования и навыков проживания вне родительского дома они готовы искать работу в других регионах страны, в крупных городах европейской России. По оценкам Н.Ю. Замятиной, сделанным на основе анализа социальных интернет-сетей (ВКонтакте) , которая охватывает большую часть молодежи, значительная доля выпускников школ сибирских городов уезжают в Европейскую часть страны. Так, около 20% уехавших из Магадана и Норильска, оказываются в Москве и Санкт-Петербурге, еще около 10% - в Белгороде, Краснодаре, Воронеже, Ростове-на-Дону и других южных городах. Большие сибирские города не для всех становятся конечным пунктом миграции, для части молодежи это – промежуточный пункт на пути в условную «Москву» или за границу.

Но, тем не менее, крупным городам востока России для пополнения своего населения приходится рассчитывать на ресурс своей, т.е. сибирской и дальневосточной внутрирегиональной периферии. И в первую очередь – на приток молодежи. Используя оценки оттока молодежи за последний межпереписной период, попытаемся оценить миграционный потенциал молодежи восточных регионов.

На конец 2010 г. за пределами крупных городов и региональных столиц проживали 1439 тыс. людей в возрасте 10-19 лет и 1636 тыс. – в возрасте 0-9 лет. Если 40% из них, как показывают оценки от данных последней переписи (табл. 3), покинут свои районы и города, за период 2011-2020 гг. эти потери составят 576 тыс. человек, а за период 2021-2030 гг. – 654 тыс. Такой максимальный приток могут получить крупные города востока страны, но в реальности часть молодежи уедет на запад, в Европейскую часть страны. К ним присоединится и часть молодежи непосредственно крупных городов. Реальный потенциал миграции, нацеленный на крупные города Сибири и Дальнего Востока, в ближайшее десятилетие составит 350-450 тыс. человек, в следующее десятилетие – 400-500 тыс.

В больших городах и региональных столицах востока России велика численность населения старших возрастных групп. На дату переписи 2010 г. численность людей в возрасте 70 лет и старше составляла 1032 тыс. человек, в возрасте 60-69 лет – 991 тыс. Эти группы людей входят в зону «высокой смертности» , в силу естественных причин эти когорты будут ускоренно выбывать из населения. Приток молодежи из региональной периферии будет восполнять эту убыль не полностью.

В ближайшее десятилетие с неизбежностью сократится рождаемость – по причине резкого уменьшения численности женщин активных репродуктивных возрастов. На конец 2010 г. в больших городах востока страны численность женщин в возрасте 20-29 лет составляла 2696 тыс. человек, а в возрасте 10-19 лет – 1596 тыс., т.е. меньше на 40,8%, это же видно на рис. 1 на примере Томской области, или на рис. 2 для всей Сибири и Дальнего Востока. Если интенсивность рождений не продолжит увеличиваться (а, вероятно, она сократится), падение числа рождений будет адекватна сокращению численности молодых женщин. Такое сокращение числа молодых женщин не сможет компенсировать и миграция из внутренней периферии.

Рисунок 2. Половозрастной состав населения региональных столиц (а) и малых и средних городов и муниципальных районов (б) Сибири и Дальнего Востока в 2010 г., человек

Составлено по данным Переписи населения 2010 г.

На что же могут рассчитывать города востока России в условиях депопуляции и западного дрейфа? Какое «демографическое будущее» их ожидает?

Прежде всего, резко обострится конкуренция между городами за человеческий ресурс. Как говорил ныне покойный В.А. Глазычев, «конкуренция между местами за людей становится самой острой конкуренцией, за людей с тремя элементами – голова, руки и сердце » . Эта конкуренция идет уже сейчас: например, за абитуриентов между Иркутском и Красноярском, между Томском и Новосибирском. У крупнейших городов огромного региона меняется миграционный хинтерланд, и перспективы роста или удержания численности населения будут у тех, чей хинтерланд расширяется. Власти регионов пока не придумали ничего иного, кроме идеи «создания агломераций» (которые и так есть де-факто и мало зависят от усилий современных властей).

Крупногородские формы расселения оказались более живучи и устойчивы к воздействию разного рода вызовов, чем все остальные. Поэтому, представляется, что именно крупные города, городские агломерации могут сдерживать в дальнейшем отток населения и приостанавливать обезлюдение востока России. Чтобы удержать не только своих жителей, но и жителей региональной глубинки от выезда в западном направлении, эти города должны быть привлекательны качеством городской среды, разнообразием мест приложения труда, возможностью полной реализации и роста человеческого капитала.

Города востока России могут приращивать свое население за счет трансграничных мигрантов. В большей мере это пока удается городам запада Сибири, многие регионы которой непосредственно граничат с Центрально-Азиатским регионом, и являются наиболее близкой (географически) Россией для жителей восточного Казахстана, Киргизии, Таджикистана. Но за этих мигрантов тоже приходится конкурировать с регионами запада страны. Дальний Восток и Прибайкалье, в силу своего приграничного положения, привлекательны для граждан Китая, и присутствие последних здесь ощутимо. Но Китай – пожалуй, единственная страна, миграция из которой в корне может изменить «облик» наших восточных городов, поэтому с китайской миграцией связаны многие опасения, и «китайская угроза» в данном контексте – не совсем бесплотный миф. Если и есть ресурсы для устойчивого роста Дальневосточных городов, то они – в Китае, и с этим связан серьезный вызов не только городам, но и всему востоку России.

Ситуация, в которой оказались города Сибири в настоящее время – достаточно уникальна для них. Был опыт фронтира, бурного заселения и индустриального освоения, но ситуации нарастания замкнутости, «капсулирования» местных сообществ не было. Это – новая ситуация, и она непростая для приема трансграничных мигрантов, с которыми населению городов нужно будет привыкать жить.

Мкртчян Никита Владимирович – к.г.н., в.н.с. Института демографии НИУ ВШЭ.
Население России за 100 лет (1897-1997): Стат. сб. /Госкомстат России. М., 1998. с. 32
Первая Всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г. Под ред. Н.А. Тройницкого. т. I. Общий свод по Империи результатов разработки данных Первой Всеобщей переписи населения, произведенной 28 января 1897 года. С.-Петербург, 1905.

Что возить по Транссибирской железной дороге? Расстояния обходятся очень дорого. Фото Reuters

Согласно произнесенным в XVIII веке и растиражированным бесчисленное множество раз словам Михаила Ломоносова, Россия будет прирастать Сибирью. Но в начале XXI века все более актуальным становится другое суждение с прямо противоположным смыслом - а именно, что Сибирью и Дальним Востоком Россия начнет убывать. И если ничего не изменится, то однажды это может стать реальностью.

Обратный процесс

Сегодня на территории Сибири и Дальнего Востока живет всего около 26 млн. человек. А между тем эти земли занимают 70% территории России. Со времени похода Ермака происходило освоение Сибири и Дальнего Востока, и население в этих регионах неуклонно увеличивалось. В Сибири за ХХ век оно возросло примерно в девять раз. Но с 90-х годов ХХ века пошел обратный процесс. Если за период, прошедший после предыдущей переписи 1989 года, россиян в целом стало меньше на 1,2%, то в Сибирском федеральном округе – почти на 5%, а в Дальневосточном округе – на 16%.

Что касается Дальнего Востока, то с 1900 года по 1990-й численность его населения постоянно росла, и скорость этого роста составляла в среднем 80 тыс. человек в год. И параллельно с этим росли экономика края и уровень жизни населения. В результате к 1991 году размер реальных доходов населения на Дальнем Востоке (вместе с Якутией) составлял примерно 135% по сравнению со среднефедеральным показателем.

Следующие 15 лет ознаменовались падением всех показателей. Численность населения сокращалась со скоростью до 100 тыс. человек в год. И одновременно шла вниз экономика Дальнего Востока. И хотя после 2000 года наблюдается экономический рост, но если ситуацию сравнивать со среднефедеральными значениями, то отставание экономики Дальнего Востока продолжает увеличиваться. Достаточно сказать, что на сегодняшний день уровень реальных доходов населения на Дальнем Востоке составляет по отношению к среднему по стране примерно 96–98%.

Вот так и получилось, что в 1991 году в границах современного Сибирского федерального округа жило около 22 млн. человек, а сейчас – 19 с небольшим миллионов. А к концу 2025 года, по прогнозу Росстата, останется только 17,6 млн. То есть по сравнению с 1991 годом жителей станет меньше на 4 с лишним миллиона, или почти на 20%!

К тому же весьма неблагополучной станет возрастная структура населения, так как обжитые сибирские места покидает наиболее активная его часть. По уровню рождаемости и по уровню смертности на 1 тыс. человек регион выглядит, в общем, не хуже других территорий, а вот что касается среднемесячной зарплаты, то ситуация тяжелая. В силу климатических условий расходы на потребляемую энергию и стоимость услуг здесь примерно в 1,8 раза выше, чем в европейской части страны. А вот заработная плата в Центральном и Северо-Западном районах на 20–30% выше, чем в Сибирском федеральном округе. Отсюда и миграционные потоки.

Например, в 2004 году из Сибирского федерального округа эмигрировали 18 человек на каждые 10 тыс. жителей. Еще хуже ситуация в Дальневосточном округе. Там были годы, когда из 10 тыс. уезжали от 130 до 190 человек. В последние годы эта величина стала меньше – от 30 до 36 человек, но она тоже страшная. К тому же сибиряки значительно меньше рожают детей, чем их умирает, – в итоге мы имеем минус пять человек на тысячу жителей.

Мало того, что на таком огромном пространстве живет мизерное количество людей. Они еще и распределены крайне неравномерно. Сибирский федеральный округ – это более 30% территории России, и живут в нем 19 с небольшим миллионов человек. Если найти на карте центр Сибири – Новосибирск и ножкой циркуля провести круг радиусом 300 км, то оказывается, что из этих 19 млн. – 12 сосредоточены именно на этом небольшом по местным меркам пространстве. Неудивительно, что плотность населения в округе всего 3,8 человека на 1 кв. км!
Миграция нам не поможет
Расчет на то, что баланс населения может быть улучшен благодаря миграции из других государств, в первую очередь СНГ, себя не оправдывает. Пока репатрианты предпочитают селиться в южных и центральных районах России. Доля Дальнего Востока, например, в миграционном приросте России из бывших союзных республик составила 1,3%, а пограничных районов (Приморский и Хабаровский края, Еврейская автономная область, Амурская область) – всего 1%.

Развитие восточных районов возможно путем привлечения рабочей силы из соседних государств – главным образом Китая. Но иммиграция из соседних государств должна быть строго дозированной и контролируемой.

Продуманная комплексная программа по развитию Дальнего Востока и Восточной Сибири необходима и по геополитическим соображениям. В прилегающих трех провинциях Китая живет 100 млн. человек при численности населения российского Дальнего Востока в 5 млн. человек. При продолжении оттока населения из этого региона России образуется «вакуум», а пустоты всегда так или иначе заполняются, особенно при давлении окружающей среды.

Сначала в Сибирь бежали от бедности, потом туда ехали за богатством (в советские времена это называлось «поехать за длинным рублем»). А вот какой смысл ехать мигрантам в нынешнюю Сибирь – непонятно. Осваивать Сибирь и Дальний Восток – это в первую очередь мужское дело. Но мужчинам нужны хорошие заработки. Обследования же показывают, что более 60% сибиряков не в состоянии позволить себе покупку даже крайне необходимых лекарств. В сложившихся условиях все попытки решить демографическую проблему отдельными разрозненными мероприятиями по стимулированию рождаемости или изменению миграционных потоков заранее обречены на провал. Они могут лишь несколько сгладить отдельные шероховатости, не меняя картину в целом.

По расчетам ученых, только для компенсации последствий сурового климата уровень жизни у сибиряков должен быть как минимум на 20% выше, чем у жителей европейской части страны. Сейчас же уровень жизни сибирского населения отстает от показателей Центрального федерального округа более чем в 1,8 раза. То есть в Сибири живут почти в два раза хуже, чем в Центральной России. Зачем же туда ехать? За бедностью?

Какая Сибирь нам нужна

Сибирь – природная кладовая. Но для того чтобы осваивать эту кладовую, на самом деле требуется не более 5 млн. человек вместе с семьями. И если страна будет оттуда брать только сырье – нефть, газ, лес – и рассматривать регион лишь как сырьевой придаток, то 19 млн. сибиряков и 6 с небольшим млн. жителей Дальнего Востока не нужны.

Пока же дело идет именно к такой модели. Ни один регион России, кроме Южного федерального округа, не имеет такого уровня безработицы, как Сибирский и Дальневосточный федеральные округа. В Дальневосточном – это 9%, в Сибирском – 10%. В приграничных с Китаем районах живут почти 5,5 млн. человек. И там происходит процесс деиндустриализации. А с китайской стороны приграничные поселения за последние 20 лет превратились из деревень и поселочков в процветающие города. Какими это вызвано причинами? Приграничная торговля дает им доходы, которые они используют для своего развития. Но возникает вопрос: а почему выгоды от нее получают только китайцы?

Ответ, считает директор Института экономических исследований Дальневосточного отделения РАН Павел Минакир, в экономических институтах, в пресловутой системе разделения между Центром и регионом доходов от той же самой приграничной торговли. Но разве что-то нам мешает изменить пропорцию этого дележа? Может быть, стоит попробовать это сделать и посмотреть, что из этого получится.

Какая продукция должна производиться в Сибири? И по какой цене? Тяжелейшая проблема – гигантские транспортные плечи: 2 тыс. км на запад и 2 тыс. км на восток. Значит, в Сибири должна выпускаться продукция с высокой добавленной стоимостью, продукция глубокой переработки. Другое производство, кроме добычи сырья, рентабельным не будет.
Сегодня даже северными надбавками людей в Сибирь и на Дальнем Востоке не привлечешь. Главное – это наличие высокооплачиваемых рабочих мест. А они могут появиться только на базе высокотехнологичных производств.

Дальний Восток превращается в так называемый инфраструктурный канал для содействия экспорту природных ресурсов России в страны Восточной и Северо-Восточной Азии. Дискутировать по поводу того, хорошо это или плохо – вывозить природные ресурсы, представляется бессодержательным. Если есть природные ресурсы – их надо использовать, уверен Павел Минакир.
Но как сделать так, чтобы этот «инфраструктурный канал» работал на развитие самого Дальнего Востока? В южной его части можно было бы создать так называемый индустриальный сервисный пояс, который опирался бы на имеющуюся инфраструктуру, на уже готовые промышленные узлы в районах Хабаровска, Владивостока, Находки, Благовещенска, Комсомольска-на-Амуре, Ванина и Советской Гавани. В его пределах могли бы быть созданы производства по частичной переработке как экспортных, так и импортных потоков, проходящих через Дальний Восток, – чтобы «отжимать» для Дальнего Востока часть добавленной стоимости.
А председатель Приморской ТПП Владимир Брежнев считает, что нужно создавать крупные производства по переработке углеводорода, древесины, рыбы с выходом на конечный продукт, размещая их с учетом действующих транспортных узлов, тем самым уменьшая до минимума расходы на доставку продукции.

В связи с этим надо решиться на беспрецедентные шаги в развитии региональной экономики, в том числе на принятие неординарных мер по социально-экономическому развитию Дальний Восток, приступить к реализации широкомасштабных проектов, включая формирование «восточной Силиконовой долины».

Глубокая переработка

Есть ли возможность переломить эту ситуацию? Да, есть, уверен директор Института геологии нефти и газа Сибирского отделения РАН, академик Алексей Конторович. Сегодня в нефтегазодобывающих районах – например, в Ямало-Ненецком автономном округе – непрерывно растет положительный миграционный поток. В это отнюдь не самое приятное на Земле место прибывает по 50–70 человек на 10 тыс. жителей. Коэффициент смертности там ниже, чем в целом по округу, и самый высокий коэффициент рождаемости – 14 человек на 1 тыс. человек. В Ханты-Мансийском автономном округе такая же ситуация. А вот в Кемеровской области – главном производителе угля в России – положение хуже, численность населения там падает. Из-за небольшой зарплаты.

Этот пример демонстрирует: если мы будем развивать Восточно-Сибирский нефтегазовый комплекс, то возникнут возможности для резкого улучшения уровня жизни населения. Строительство нефтепровода Восточная Сибирь – Тихий океан как раз создает такие предпосылки. А ведь на Севере имеется огромное количество месторождений, которые не осваиваются, – в частности, крупнейшее в мире месторождение калийных солей.

Но при этом надо тщательно относиться к размещению предприятий нефтепереработки, газопереработки и газохимии. Восточносибирский газ – это уникальное сырье для развития газохимии. А по производству продуктов переработки природного газа наше место в мировом списке – в пятом-шестом десятке. Если начнем экспортировать непереработанный газ в Китай или в другие страны, то они разовьют эту промышленность немедленно, а мы потеряем последнюю возможность поднять экономику восточных регионов.

Необходимо как можно быстрее приступить к составлению национальной программы подъема экономики этих районов и подъема уровня жизни в них, тогда проблема демографии решится как благодаря увеличению рождаемости, так и из-за поворота миграционного потока в обратную сторону. И чем больше будем затягивать решение этого вопроса и отделываться одними лишь разговорами, тем труднее будет изменить ситуацию на противоположную.

У нас за годы реформ изменился подход к эффективности. Эффективность понимается исключительно с точки зрения отдельной корпорации: отдельной фирмы, отдельно взятого изолированного проекта. Так можно подходить к созданию сапожной мастерской. К развитию инфраструктуры так подходить нельзя, потому что инфраструктура приносит прибыль не сама по себе. Она целесообразна за счет совокупного кумулятивного эффекта, за счет развития экономики, в том числе не связанных с ней непосредственно отраслей.

Классический пример: первая очередь Транссиба окупилась в начале 30-х годов, а до этого она приносила одни убытки. Если забыть о совокупном воздействии Транссиба на российскую экономику, на сибирскую экономику, то получается, что ее и строить не надо было. А у нас сейчас о совокупном эффекте забывают напрочь.

Для России освоение и тем самым сохранение в своем составе Сибири и Дальнего Востока должно стать главным политическим и экономическим проектом первой половины текущего столетия. Конечно, в том случае если в наших планах нет намерения потерять большую часть территории. Разумеется, это потребует огромных вложений. Но деньги в стране есть. Вот только куда и на что они расходуются? Страна трещит по швам, а мы не желаем тратиться на то, чтобы этот шов окончательно не расползся. Как там говорил Талейран: это не преступление, это хуже, это ошибка...

РУССКИЕ (самоназвание), один из крупнейших наро­дов мира (всего около 146 млн человек), самый многочисленный народ РФ (115 млн человек, почти 80 % населения страны, по данным переписи 2002). Русский язык относится к восточнославянской подгруппе славянской ветви индоевропейской языковой семьи (см. Русский язык в Сибири ).

Письменность сложилась в X-XII вв. на основе русского алфавита, который восходит к кириллице. Русский литературный язык начал складываться в XIV-XVI вв., окончательно оформился в XIX в. Русский язык широко используется в качестве языка межнационального общения. Террито­рия проживания русских отличается сложной конфигурацией и многообразием природно-географических условий. В большинст­ве своем русские компактно проживают в пределах своей исторически сложившейся этнической территории в Восточной Европе и являются коренным населением Центральной России. Широко расселены в Сибири .

Первые русские проникали в Сибирь, главным образом в Югорию , еще в XII в. Однако начало заселения Сибири русскими было положено только во второй половине XVI в., с походом Ерма­ка. К 1622 население Сибири насчитывало, по экспертной оценке, 196 тыс. душ обоего пола, из которых число приш­лых, в основном русских, составляло 23 тыс. человек.

Численность русского населения по мере колонизации Сибири (см. Присоединение Сибири к России ) быстро увеличи­валась. Основными источниками пополнения численность русских в Сибири являлись вольная . В русскую этническую среду вливались представители аборигенных и других народов. В 1697 в Сибири насчитыва­лось свыше 11 тыс. крестьянских, преимущественно русских дворов с населением около 27 тыс. человек мужского пола. Учитывая, что женщин в Сибири на ранних этапах заселения было меньше, чем мужчин, численность всего русского крестьянского населения за Уралом можно оценить приблизительно в 40 тыс. человек. К 1699-1701, по оценке Я.Е. Водарского, численность крестьян в земледельческих районах Сибири составляла уже 60 тыс. человек, а к 1719 достигла 180 тыс. человек. По мнению В.В. Покшишевского, к началу XVIII в. (1709) численность русского населения Сибири достигла 229 тыс. человек и, возможно, впервые сравнялась с численностью автохтонных народов. С этого момента, несмотря на этническое многообразие, Сибирь является регионом, в населении которого преобладают русские. Численность русских на терртории Сибири, по данным I ревизии (1719-22), составляла 169 тыс. человек (70 % населения), II ревизии (1744-45) - 198 тыс. (64,7 %). К концу XVIII в., согласно сведениям, полученным в ходе V ревизии (1795-96), численность русских в регионе достигла почти 820 тыс. человек (69 % от всего населения).

В XVIII в. русские осваивали юго-восточную часть Западной Сибири, куда не только стягивались переселенцы из европейской части России, но и разворачивалась миграция крестьянского населения из северо-западной части региона. Наиболее интенсивный приток русского населения в Сибирь происходил в 1760-80, причем в это время масса переселенцев энергично осваивала мало заселенные восточные и южные районы. В то же время в северных и тундровых районах происходило даже уменьшение русского населения. В Тобольском уезде, наиболее заселенном в XVII в., русское население за 1767-82 уменьшилось на 30 %, в Тюменском и Туринском выросло крайне незначительно, в Березовском за 1740-60 сократилось на четверть. В начале XIX в. русских в Западной Сибири насчиты­валось 1 560 тыс. человек, что составляло абсолютное большинство населения края.

Перепись 1897 не регистрировала национальный состав населе­ния Сибири. Она фиксировала только лиц, считающих родным языком русский, и их конфессионную принадлежность. Наиболее точными, хотя и несколько завышающими численность русского населения, можно считать сведения о родном язы­ке. На основе этих данных можно судить о численности русских в Сибири (табл. 1.)

Таблица 1

Численность и удельный вес русского населения Сибири по переписи 1897

	Всего наличного населения (тыс. чел.)		Удельный вес русских в населении (%)
Енисейская губ.
Иркутская губ.
Забайкальская обл.
Томская губ.
Якутская обл.
Всего по Сибири

Дальнейший быстрый рост численности русских в Сибири связан с организованным переселением крестьян, которое приоб­рело особенно широкие масштабы в ходе Столыпинской аграрной реформы . За 1896-1906 в Сибирь пересели­лось 1,1 млн человек, в 1906-14 - 3,0 млн человек, или в 2,7 раза больше. В итоге в начале ХХ в. в Сибири проживало около 8 млн человек, из них не менее 6 млн русских (75 %). Зона преимущественного сосредоточения русских приобрела форму клина с широким основанием на западе (Обь, Иртыш) и сужающегося к востоку.

Первая мировая и Гражданская войны вызвали регрессивные тенденции в динамике населения. Русские вместе со всеми другими народами, населявшими Сибирь, пережили демографический кризис и понесли самые большие потери, оказавшись в эпицентре военно-политических событий. Темпы роста численности русского населения замедлились. Однако даже приблизительная оценка потерь русских в период Первой мировой и Граждан­ской войн невозможна из-за полного отсутствия статистических данных. Перелом данной тенденции произошел только после 1922 в связи с кардинальными сдвигами во внутренней поли­тике большевистского правительства. Введение новой экономической политики стабилизировало не только экономику, но и демографическую подсистему общества. Рождаемость стала быстро увеличиваться, смертность несколько сократилась, а приток населения из европейской части страны усилился. По данным Всесоюзной переписи 1926, в Сибирском, Дальневос­точном краях, Бурят-Монгольской и Якутской АССР проживало 11,3 млн человек, из которых 8,2 млн человек отно­сили себя к русским (табл. 2). Доля русских среди населения восточных округов Уральской области (Ишимского, Курганского, Тобольского, Тюменского и Шадринского ) составляла 93,6 % (2,2 млн человек.).

Таблица 2

Численность и удельный вес русского населения Сибири и Д. Востока по данным переписи 1926*

	Все население (тыс. чел.)	Численность русских (тыс. чел.)	Уд. вес русских в населении
Сибирский край
Бурят-Монгольская
Дальневосточный

* С учетом иностранных граждан.

Дальнейший рост численности русских в Сибири был связан с миграционным притоком населения в восточные районы страны. Сдер­живающим фактором увеличения численности русского населения явилось сокращение рождаемости и рост смертности, обусловленные индустриализацией, коллективизацией и голодом 1931-32 (см. Голод в Сибири ). Однако основным трендом демографического развития, как и прежде, оставалось быстрое нарастание численности русских.

Таблица 3

Численность и удельный вес русского населения Сибири и Д. Востока* по данным переписи 1939

	население	Численность русских (тыс. чел.)	Уд. вес русских в населении (%)
Новосибирская обл.
Омская обл.
Читинская обл.
Бурят-Монгольская
Якутская АССР
Хабаровский кр. В т. ч. Амурская обл.	108,9		75,176,070,7 78,2

* По административно-территориальному устройству 1939.

Перепись 1939 показала, что за Уралом проживало почти 14 млн представителей русского народа. Из них 7,6 млн сосредоточивались в Западной Сибири, 4,3 млн - в Восточной Сибири и почти 2 млн - на Дальнем Востоке. Удельный вес русских в на­селении восточных районов СССР составлял 82 %. Самая значительная доля русских была характерна для Западной Сибири, особенно для Новосибирской области (89 %). Высокая прослойка русских в населении в 1939 была зафиксирована в Читинской области и Красноярском крае (свыше 86 %).

Определить динамику численности русских в годы Великой Оте­чественной войны не представляется возможным из-за отсутствия статистических материалов о национальном составе населения Сибири и Дальнего Востока. Однако на основании данных о численности населения Сибири в 1941-45 (см. Население ) можно предположить, что численность русских в эти годы существен­но уменьшилась. Основными источниками сокращения явились мобилизации в армию, гибель людей в военных действиях, а также отрицательные показатели естественного прироста.

Завершение Великой Отечественной войны, компен­саторная волна рождаемости, сокращение смертности, приток мигрантов в восточные районы страны в связи с их форсированным промышленным и аграрным освоением оказали позитивное воздействие на динамику численности русского народа. Хотя в послевоенные годы практически все народы России приня­ли участие в заселении и освоении восточных районов страны, население Сибири и Дальнего Востока преимущественно увеличивалось за счет русских.

Таблица 4

Численность русского населения Сибири и Дальнего Востока по данным переписей населения, тыс. человек.

Алтайский кр.
Новосибирская обл.
Омская обл.
Томская обл.
Тюменская обл.
Курганская обл.
Читинская обл.
Бурятская АССР
Тувинская АССР
Якутская АССР
Приморский кр.
Хабаровский кр.
Амурская обл.
Камчатская обл.
Магаданская обл.

Как свидетельствуют переписи населения послевоенных лет, численность русских особенно быстро увеличивалась в тех реги­онах Сибири и Дальнего Востока, которые развивали сырьевые и энергодобывающие отрасли экономики. В Тюменской области , где создавался нефтегазовый комплекс, численность русских за 1959-89 выросла более чем в 2,5 раза. Удвоилось количество русского населения в Якутии, Магаданской и Камчатской областях. Быстрыми темпами нарастала численность русских в Хабаровском и Приморском краях , в Иркутской области , а также в Бу­рятии и Туве . В 1959 доля русских в населении Сибири и Дальнего Востока, включая Курганскую область , составляла 83,2 %, в 1970 и 1979 - 85,0 %, в 1989 - 83,6 %.

После распада СССР и втягивания России в мощный демографический кризис ситуация изменилась в сторону ухудше­ния. Темпы роста численности русских резко сократились вследствие явно неблагоприятных воспроизводственных процессов: падения рождаемости и увеличения смертности. Приток русского населения из стран ближнего зарубежья был не в со­стоянии компенсировать негативные тенденции.

По переписи 2002 в Сибирском федеральном округе проживало 17 530,9 тыс. русских (87,4 % от всего населения). Русское население Республики Алтай составляло 116,5 тыс. человек (57,4 %), Республики Бурятия - 665,5 тыс. (67,8 %), Республики Тыва - 61,4 тыс. (20,0 %), Республики Хакасия - 438,4 тыс. (80,3 %), Алтайского края - 2 398,1 тыс. (92,0 %), Крас­ноярского края - 2 638,3 тыс. (88,9 %), Иркутской области - 2 320,5 тыс. (89,9 %), Кемеровской области - 2 664,8 тыс. (91,9 %), Новосибирской области - 2 504,1 тыс. (93,0 %), Омской области - 1 735,5 тыс. (83,5 %), Томской области - 950,2 тыс. (90,8), Читинской области - 1 037,5 тыс. человек (89,8 %). В Дальневосточном федеральном округе прожи­вало 5 470,8 тыс. русских (81,7 %), в том числе в Республике Саха (Якутия) - 390,7 тыс. человек (41,2 %), в Приморском крае - 1 861,8 тыс. (89,9 %), в Хабаровском крае - 1 290,3 тыс. (89,8 %), в Амурской области - 831,0 тыс. (92,0 %), в Камчатской области - 290,1 тыс. (80,9 %), в Магаданской области - 146,5 тыс. (80,2 %), в Сахалинской области - 460,8 тыс. (84,3 %), в Еврейской АО - 171,7 тыс. (89,9 %), в Чукотском автономном округе - 27,9 тыс. человек (51,9 %). В Тюменской области перепись зафиксировала 2 336,5 тыс. русских (71,6 %), в Курганской области - 932,6 (81,5 %). В вышеперечисленных регионах в целом доля русских составляла 84,6 %.

В ходе заселения Сибири под воздействием природно-географических, социально-экономических и других факторов, а также контактов с местным населением или ассимиляции иноэтничных групп формировались локальные группы русских (этнотерриториальные, этносоциальные, конфессиональные). Карту их расселения на начало ХХ в. составили в 1979 Г.Н. Озерова и Т.М. Петрова. В русском населении выде­лялись 2 большие группы: старожилов, заселявших и осваивавших Сибирь в XVII - первой половине XIX в., назы­вавшихся на большей части территории чалдонами (см. Сибиряки ), и переселенцев, появившихся в регионе позднее и образовывавших территориально-этнографические группы мигран­тов, связанных местом выхода на сибирскую территорию. В старожильческих селениях выделялись края, называвшиеся «Российский», «Расея», «Тамбовский», «Рязанский» и другие. Группы старожилов смешанного происхождения в начале ХХ в. сохранялись на севере и северо-востоке Си­бири, в Якутии, Забайкалье. На Таймыре проживали затундренные крестьяне; на Камчатке - камчадалы , на Колыме и Камчатке - потомки гижигинцев (выходцы из западных и восточных сибирских губерний , смешавшиеся с якутянами и новокрещеными коряками); по реке Колыма - 2 большие группы колымчан : нижне- и среднеколымские, потомки русских старожилов, вступавших в брачные связи с юкаги­рами; на берегах Среднего Анадыря - марковцы/марковчане (по названию села Марково); в Якутии (в поселке Русское Устье) - русско-устьинцы (полярненские), или индигирцы/индигирщики - потомки русских поморов-мореходов (обособ­ленная группа русских крестьян и мещан , занимавшихся охотничье-промысловым хозяйством на берегах Среднего Анадыря и сохранивших русский язык и культуру, несмотря на брачные связи с юкагирами , эвенами , эвенками и якутами); по реке Лене - якутяне, представлявшие население бывших ямщицких селений; в устье Колымы в поселке Походск - походчане (походские); в низовьях Енисея - усть-енисейцы (сельдюки); в бассейне - ангарцы. В Бурятии в результате смешения казаков с бурятами и тунгусами появились гураны и карымы. Ряд локальных культурно-исторических групп сложного этнического состава, в основе своей русского, представляют казаки (см. Казачество Азиатской России ).

На территории Сибири проживали представители различных согласий поповского (см. Поповцы в Сибири ) и бес­поповского (см. Беспоповцы в Сибири ) направлений старообрядчества. С 1830-х гг. в Сибири начинают организовываться единоверческие приходы (см. Единоверие в Сибири ). Согласие староверов-часовенных (софонтиевцев), одно из наиболее значительных, после 1840 перешло к беспоповской практике (см. Часовенные Сибири ). Группа старообрядческого населения Сибири, организовавшая в 1760-е гг. поселения в Алтайских горах по реке Бухтарме, носит наименование «бухтарминцы», или «каменщики» (см. Бухтарминцы ). По Манифесту 14 декабря 1762 старообрядцы , жившие в Польше, были насильственно переселены на Алтай и в Забайкалье. Переселенцы прибыли в Сибирь после 1764. В этом потоке были представители согласий поповского и бес­поповского направлений. За ними закрепилось название «поляки», т. е. переселившиеся из Польши. На Алтае и в Восточном Казахстане потомков этих переселенцев до сих пор именуют «поляками», а в Забайкалье - «семейскими» (см. Семейские ). В Сибири распространено также наименование старообрядцев «кержаками», которое про­исходит от названия места расположения старообрядческого центра в Керженских лесах Нижегородской губернии .

В ходе заселения сибирской территории русские адаптирова­лись к условиям различных природно-ландшафтных зон. Принесенная русским крестьянством земледельческая культура, вы­работанная веками, получила дальнейшее развитие (см. Сельское хозяйство ). Использовались формы общинного землепользования и самоуправления (см. Община крестьянская ). Вспомогательную роль играли охота, рыболовство, пчеловодство, собирательство, различные ремесла. С появлением переселенцев началось бурное развитие промыслов. Вместе с тем, в ряде регионов базовая культурно-хозяйственная модель, сочетавшая земледелие (выращивание зерновых, овощных и технических культур), скотоводство (разведение крупного и мелкого рогатого скота, ло­шадей, свиней, домашних птиц), промыслы (кузнечный, столярный, бондарный, пимокатный и другие) существенно трансформировалась. В условиях Крайнего Севера ее воспро­изведение оказалось невозможным. Русские поселенцы вы­нуждены были перейти к хозяйственным методам коренного населения. Региональной особенностью являлось ездовое собаководство (на Крайнем Севере) и мараловодство на юге. В результате хозяйственного освоения русскими Сибири ее степной и лесостепной зоны ста­ли районами земледелия и животноводства, северные - промысловой зоной (охота, рыболовство), а горные - районами горных промыслов (руда, минералы, соль, уголь).

Русская семья (см. Семья крестьянская ) отличалась патриархальностью, многодетностью, сложным межпоколенным составом. С конца XIX в. начинает превалиро­вать малая нуклеарная семья, состоящая из родителей и их детей. Характерными для русских Сибири являются браки с людьми разных национальностей. В 1950-70-е гг. в отдельных регионах Западной Сибири межэтнические браки составляли от 38 до 73 %, в 2000 - около 20 %.

Для русского населения Сибири характерна вариатив­ность традиционно-бытовой культуры, обусловленная историческими, политическими, социально-экономическими, природно-географическими, этническими и другими фак­торами.

Основным носителем русских традиционных форм культуры жиз­необеспечения (поселения и жилища, одежда и обувь, пища и утварь) являлось крестьянство (см. Культура материальная крестьянская ). Духовная культура русских в Сибири базировалась на системе ценностей, связанных с опорой на традиции и заветы предков, уважением и соблюдением обрядов, восприимчивостью к достиже­ниям иноэтничных культур, обеспечивающей чувство надежности, позволяющей успешно ориентироваться в социокультурной сфере жизнедеятельности. Русское крестьянское изобра­зительное искусство Сибири развивалось в русле национальной художественной культуры, было полноправным ее вариантом, способст­вовало обогащению ее новыми элементами.

Важную роль в развитии культуры играл и играет фольклор (см. Русский фольклор ). В современных услови­ях самым массовым и жизнеспособным жанром русского фольклора является внеобрядовая лирическая песня. Русские песни отличались синхронным функционированием 2 разносторонних фольклорно-этнографических пластов: старо­жильческого (северорусского) и новопоселенческого (западнорусского, интегрированного с белорусским).

Активно бытует и продолжает развиваться частушка, распространены различные пословицы, поговорки и анек­доты. Из активного бытования практически вышел традиционный обрядовый фольклор. К концу ХХ в. частично сохранились лишь рождественские колядки, масленичные протяжные песни и благопожелания, отдельные свадебные песни и похоронные при­четы. В 1950-60-е гг. на гуляньях исполнялись различные танцы (барыня, вальс, кадриль, коробочка, краковяк, лявониха, подгорная, падеспань, полечка, полька-ба­бочка, танго, твист, фокстрот, цыганочка). Традиционная танцевальная культура к концу ХХ в. почти полностью исчезла, предпочтение народному танцу отдавало лишь старшее поколение. Образцы традиционного русского песенного, музыкального и танцевального фольклора воспроизводятся в основном участниками детских и взрослых коллективов.

В проведении обрядовых действий обычно принимают участие не только члены одной семьи, но и родственни­ки, друзья, знакомые, соседи, товарищи по учебе, кол­леги по работе. Широкий круг участников семейных об­рядов обусловливает их определенную устойчивость и преемст­венность. В традиционный русский обрядовый свадебный комплекс входили сватовство, сговор, девичник, баня, свадьба, послесвадебные обряды. Современный свадебный обряд русского населе­ния отличается значительной вариативностью. Предсвадебное сватовство со сватами, метафорическими приговорами пос­тепенно трансформируется в семейный совет, на котором решаются все основные вопросы будущей свадьбы.

Самым распространенным намогильным сооруже­нием у русских является деревянный крест. Со второй половины ХХ в. наблюдается последующая замена крестов разнообраз­ными надгробиями из металла, мраморной крошки или плит. Обязательная поминальная тризна совершается сразу после захоронения, а также на 9-й и 40-й дни после смерти (некоторые отмечают и 20-й), на полгода и год. Основными днями для поминовения усопших являются Радуница и Трои­ца. После возобновления деятельности церквей возродилась традиция ставить свечки «за упокой души».

Самым любимым праздником для русских является Новый год. К середине декабря начинается строительство снежных и ледовых городков, деревянных, железных и снежных горок. В летней обрядности наиболее стойко сохраняются тра­диции Троицы и Ивана Купалы. Современная обрядность русского населения отличается как значительным разнообразием, так и унификацией отдельных ритуальных действий. Религиозно-магические и символические элементы праздников и обрядов постепенно утрачиваются, а игровые и развлекательные функции усили­ваются.

По религиозной принадлежности русские Сибири в подавляю­щем большинстве являются православными христианами (в том числе старообрядцами), встречаются протестанты различных деноминаций, а в последние десятилетия - приверженцы неорелигий. Несмотря на то, что большинство современных русских считают себя православными, их религиозной сознание представляется довольно аморфным: «И верю, и не верю», «Не верующий и не атеист» и т. д. Лишь около 10 % русских ре­гулярно ходят в церковь, причащаются, исповедуются, соблюдают религиозные посты, отмечают религиозные праздники, знают и выполняют основные церковные каноны. До настоящего времени в быту сохраняются отголоски языческих божеств - домовых, русалок, леших и других, частично - вера в магию. Основная часть бытующих заговоров составляют лечебные, а также бытовые, любовные, социальные и другие. В качестве оберегов по-прежнему используются крестики, иконки, молитвы, булавки (иголки), подковки, мак и другое.

Среди главных факторов, детерминирующих этносоциальные процессы в разных регионах страны, в том числе и у русского населения Сибири, можно выделить общие тенденции мирового развития, экономическую и национальную политику государства, особенности регионального этнокультурного массива и протекаю­щих здесь миграционных процессов, исторический опыт этнокультурных взаимодействий. Урбанизация и стандартизация быта наибольшее влияние оказали на процессы, протекающие в сфере материальной культуры. Основу развития современной духовной культуры составляет синтез фольклорной и профессиональной культур. Частичное разрушение механизма межпоколенной транс­миссии, увеличение роли технически опосредованных контактов приводят к усилению позиций профессиональной культу­ры. Из семейных обрядов наиболее консервативными оказались обряды похоронно-поминального цикла (сохране­ние запретов и примет, связанных с покойником, традиционные сроки похорон и поминок, приготовление определенных блюд и др.). В свадебной обрядности сохраняются: выкуп невесты, благословение молодых, свадебный каравай, осыпание зер­ном и другое. В наименьшей степени сохранились обряды родильно-крестильного цикла, что во многом обусловлено исчез­новением главного их действующего лица - повитухи. К концу ХХ в. вновь восстанавливаются забытые многие понятия «крестных» отцов и матерей, которых называют также «лёльками».

Современное русское население Сибири отличается довольно высокой гетерогенностью, обусловленной спецификой заселения и расселения, разнообразными социально-экономическими, природно-географическими, этнокультурными и другими факторами. Его самосознание характеризуется многоуровневостью, усилением религиозные (православные) и региональные (сибиряки ) самосознания, самоидентификацией новых и старых социальных категорий (казаки, «кулаки», дворяне, фермеры и другие). Культура представляет собой сложный много­гранный феномен с многослойными напластованиями и синкретизмом различных традиций, широким диапазоном диалектов, фольклора, обрядов, форм культуры, активными межэтническими связями. Характерно исчезновение одних и сохранение других (полностью или частично) традиционных форм материальной и духовной культуры, трансформация и адаптация их к изменяющимся условиям общественного быта, появление и включение новых и заимствованных эле­ментов. В начале XXI в. доминирующим является процесс этнокультурной консолидации и выработки общесибирских форм традиционно-бытовой культуры.

Лит.: Громыко М.М. Западная Сибирь в XVIII в. Русское население и земледельческое освоение. Новосибирск, 1965; Колес­ников А.Д. Русское население Западной Сибири в XVIII - начале XIX в. Омск , 1973; Миненко Н.А. Русская крестьянская семья в Западной Сибири (XVIII - первая половина XIX в.). Новосибирск, 1979; Этнография русского крестьянства Сибири. XVII - середина XIX в. М., 1981; Культурно-бытовые процессы у русских Сибири. Новосибирск, 1985; Русакова Л.М. Традиционное изобразительное искусство русских крестьян Сибири. Новосибирск, 1989; Люцидарская А.А. Старожилы Сибири. Историко-этнографические очерки. XVII - начало XVIII в. Новосибирск, 1992; Бардина П.Е. Быт русских сибиряков Томского края. Томск , 1995; Куприянов А.И. Русский город в первой половине XIX в.: общественный быт и культура горожан Западной Сибири. М., 1995; Липинская В.А. Ста­рожилы и переселенцы. Русские на Алтае. XVIII - начало ХХ века. М., 1996; Фурсова Е.Ф. Традиционная одежда русских крестьян-старожилов Верхнего Приобья (конец XIX - начало XX в.). Новосибирск, 1997; Русские Сибири: культура, обычаи, обряды. Новосибирск, 1998; Жигунова М.А. Культура русских в Сибири: традиции и современность // Культурологические исследования в Сибири. Омск , 1999; Она же. Этнокультурные процессы и контакты у русских Среднего Прииртышья во второй половине ХХ в. Омск, 2004; Золотова Т.Н. Русские календарные праздники в Западной Сибири (конец XIX-ХХ в.). Омск, 2002; Традиционная культура русских Западной Сибири XIX-XX вв. Очерки истории и быта. Омск, 2003; Русские. М., 2003; Вахтин Н.Б., Головко Е.В., Швайтцер П. Русские старожилы Сибири. М., 2004; Любимова Г.В. Возрастной символизм в культуре календарного праздника русского населения Сибири. Новосибирск, 2004; Русский этнос Сибири в XX веке. Новосибирск, 2004; Русский народный праздник. Омск, 2005; Шелегина О.Н. Адаптационные процессы в культуре жизне­обеспечения русского населения Сибири в XVIII - начале XX века. Новосибирск, 2005; Аргудяева Ю.В. Этническая и этнокультурная история русских на юге Дальнего Востока России. Владивосток , 2006; Православные традиции в народной культуре восточных сла­вян Сибири и массовые формы религиозного сознания XIX-XX вв. Новосибирск, 2006; Сибирь: Атлас Азиатской России. Новосибирск; М., 2007; Гончаров Ю.М. Быт горожан Сибири во второй поло­вине XIX - начале XX в. Барнаул ; Тобольск , 2008; Мамсик Т.С. Из истории адаптивных этнокультурных трансформаций на раннем этапе освоения Сибири // Адаптационные механизмы и практики в традиционных и трансформирующихся обществах: опыт освоения Азиатской России: Матер. всерос. науч.-практ. конф. Новосибирск, 2008.

Дальний Восток – регион с уникальным географическим положением. Он имеет сухопутные или морские границы с Китаем, Кореей, Японией, США. Территория имеет выход к двум океанам – Тихому и Северному Ледовитому.

История освоения территории Дальнего Востока

Активное заселение Дальнего Востока началось в середине XIX века. Численность населения увеличивалась быстрыми темпами. Сюда переселялись крестьяне и казаки из центральных губерний и Сибири, а также иностранные граждане – корейцы и китайцы. В России люди, решившие перебраться на Дальний восток освобождались от военной службы, платили пониженные налоги и имели множество преимуществ в области освоения земель. В 1913 году иностранцы составляли 13% от всего населения.

Рис. 1. Дальневосточный федеральный округ на карте.

С развитием региона стали выделяться крупные города, которые постепенно стали крупными экономическими и культурными центрами – Благовещенск, Хабаровск, Николаевск, Владивосток.

Население Дальнего Востока

Площадь Дальнего востока составляет 6169, 3 тыс. кв. км. На этой территории проживает 7,6 млн. человек, что составляет 5% от всего населения России. Плотность населения распределена по территории неравномерно. Большее количество людей проживают в Приморском крае с плотностью 12 человек на 1 кв. км. А плотность, например, в Магаданской области составляет 0,3 человека на 1 кв. км. Основную часть населения составляют русские, украинцы и татары.

Демографическая ситуация характеризуется отрицательной динамикой. За последние годы численность населения сократилась – многие (особенно молодежь) покинули регион и перебрались поближе к столице.

Коренные народы Дальнего Востока

На территории Дальневосточного федерального округа проживает несколько коренных народов, численность каждого из которых не превышает 50 тысяч человек. К коренным жителям Дальнего Востока относятся эвенки, эвены, нанайцы, коряки, чукчи и другие.

– народ, проживающий в Восточной Сибири. Также встречаются в Монголии и северо-восточной части Китая. Численность населения составляет 37000 человек, половина из которых проживает в Якутии.

ТОП-4 статьи которые читают вместе с этой

Рис. 2. Эвенки.

Эвены – народ, родственный эвенкам. проживают в основном на востоке страны. их численность составляет 20000 человек.

Нанайцы – еще один малочисленный народ, проживающий вдоль берегов Амура. «Нанай» в переводе буквально означало – человек земли. Большинство нанайцев проживают в Хабаровском крае.

Коряки – народ, проживающий на полуострове Камчатка, в Чукотской и Магаданской области. Население этого малочисленного народа составляет около 8 000 человек.

– народ численностью 15000 человек. Практически все население сосредоточено в Чукотском автономной округе.

Рис. 3. Чукчи.

Что мы узнали?

На территории Дальневосточного округа проживает множество народностей и национальностей. Среди них встречаются как переселенцы (китайцы, корейцы), так и коренные народы (коряки, чукчи, нанайцы). Плотность населения распределена по всей территории неоднородно. Самая большая плотность населения в Приморье, а самая маленькая – на Чукотке и в Магадане.

Тест по теме

Оценка доклада

Средняя оценка: 4.6 . Всего получено оценок: 138.

Дальневосточный Федеральный округ - наиболее удалённый регион Российской Федерации. В него входят десять территориальных единиц, в числе которых Сахалин, Якутия, Камчатский край и Амурская область. Регион граничит с Кореей, Японией, США и КНР.

Активное заселение земель началось в XIX веке, хотя известно о множестве народностей, проживавших на территории современного региона ещё с Каменного Века. Сегодня на территории Дальневосточного округа создан внушительный промышленный комплекс. Не меньшим размахом отличается и демографическое разнообразие.

Население Дальнего Востока

Дальний Восток отличается малой заселенностью. На площади в 6169.3 тыс. кв. км (39% площади страны) проживает порядка 7,6 млн человек (немногим более 5% населения России). То есть, средняя плотность населения составляет 1,2 человека на квадратный километр. Для сравнения плотность населения в Центральной России - 46 человек на кв. км. Однако население распределено по регионы крайне неравномерно. К примеру, Приморский край и южный Сахалин отличаются плотностью в 12 чел. на кв. км, этот же показатель в Камчатской или Магаданской области колеблется между 0,2 и 0,3.

Демографическая ситуация в регионе отличается отрицательной динамикой, однако стремительное развитие агропромышленного комплекса провоцирует механический прирост населения, а вместе с ним и естественный. Основную часть населения дальнего востока составляю русские, украинцы, татары и евреи.

Но особого внимания достойна плеяда коренных народностей: нанайцев, алеутов, эвенков, чукчей, эскимосов и множества других. Упомянутое ранее стремительное развитие промышленности отрицательно сказывается на численности представителей коренных народов. Среда обитания и традиции постепенно рушатся под воздействием промышленности и культуры россиян.

Промышленность Дальнего Востока

Земли Дальнего Востока - богатый кладезь природных и ископаемых ресурсов. Ведущие позиции в агропромышленном комплексе региона занимают три отрасли: добывающая, лесная и рыбная. Добывающая промышленность ориентирована на добычу, обогащение и, частично, переработку руд цветных металлов. С дальнего Востока в Европейскую Россию и на экспорт поставляется олово, ртуть, свинец, цинк, вольфрам. Особо примечательны объемы добычи золота, серебра и алмазов. На данный момент в активной разработке находится 827 месторождений полезных ископаемых по всему региону. В Магаданской области и Якутии добыча полезных ископаемых составляет 60% от всей промышленности.

Огромные просторы региона - место, где хранится порядка четверти всех запасов российской древесины или 20 млрд. кубометров. На этих материалах работает множество отраслевых предприятий, производящих бумагу, мебель, фанеру. Основной вывоз лесоматериалов приходится на Хабаровский и Приморский край, Амурскую область, Сахалин и Якутию.

Дальний Восток лидирует среди остальных регионов страны по ловле рыбы и добыче морепродуктов. Консервированная дальневосточная продукция хорошо известна на территории России и далеко за её пределами. Среди основных видов промысловых рыб особо активно добываются сельдь, минтай, тунец, лососёвые. Кроме того, активно ведётся вылов крабов, гребешков, мидий, кальмаров, переработка икры, морской капусты.

Сельское хозяйство Дальнего Востока

Климат дальневосточного региона разнообразен, но ни арктический, ни субарктический, ни морской климат не подходит для полноценного развития сельского хозяйства. Однако, на юге региона, в Приморском крае и Амурской области размещается порядка 2% российской пашни. Здесь активно выращивается зерновые культуры (рис, пшеница, овёс) плодовые и овощные культуры. Особо следует отметить выращивание сои.

Животноводческий сектор сельского хозяйства представлен мясомолочным скотоводством и свиноводством. В северных областях региона активно развивается оленеводство и звероводство.