По официальным данным, за период Афганской войны 1979-1989 годов в плен попали около 330 советских военнослужащих. Из них в живых остались около 150 человек. Хотя на самом деле хпленных, скорее всего, было больше. Какая же судьба ожидала тех, кто имел несчастье оказаться во власти моджахедов?
Афганские мученики
Некоторым военнопленным везло. Одни соглашались принять ислам и даже воевать против своих - и оставались в живых, получали новые имена, заводили семьи, даже делали военную карьеру… Других обменивали или же передавали западным правозащитным организациям. Но большинство оказывались в аду, откуда практически нереально было выбраться живыми.
Традиции радикального ислама призывают к мученической смерти неверных - это своего рода гарантия «попадания в рай». К тому же, изуверства должны были служить средством устрашения противника - не зря искалеченные останки пленных часто подбрасывали к советским гарнизонам.
«Утром на второй день после вторжения в Афганистан советский часовой заметил пять джутовых мешков на краю взлетно-посадочной полосы авиабазы Баграм в окрестностях Кабула, – пишет американский журналист Джордж Крайл в книге “Война Чарли Уилсона”. – Сначала он не придал этому большого значения, но потом ткнул стволом автомата в ближайший мешок и увидел выступившую кровь. Были вызваны эксперты по взрывотехнике, проверившие мешки на наличие мин-ловушек. Но они обнаружили нечто гораздо более ужасное. В каждом мешке находился молодой советский солдат, завернутый в собственную кожу».
Этих пленных солдат подвергли зверской казни под названием «красный тюльпан». Сначала им вводили большую дозу наркотика, затем подвешивали за руки, надрезали кожу вокруг всего тела и заворачивали вверх. Когда действие наркотика заканчивалось, приговоренный испытывал сильнейший болевой шок. Как правило, люди сначала теряли рассудок, а потом умирали медленной смертью…
«Одну группу пленных, с которых содрали кожу, повесили на крюках в лавке мясника. Другой пленный стал центральной игрушкой аттракциона под названием „бузкаши“ — жестокого и дикарского поло афганцев, скачущих на лошадях, выхватывая друг у друга вместо мяча обезглавленную овцу. Взамен нее они использовали пленника. Живого! И он был разодран буквально на куски».
Жизнь в преисподней
Если пленных не собирались убивать, то обычно держали в подземных «казематах». Вот рассказ одного из них, уроженца Хмельницкой области Дмитрия Бувайло, освобожденного в декабре 1987 года:
«Несколько дней держали в замаскированной норе-пещере в кандалах. В тюрьме под Пешаваром, куда меня заточили, пища была из одних отходов… В тюрьме по 8-10 часов ежедневно охранники заставляли учить фарси, заучивать наизусть суры из Корана, молиться. За любое неповиновение, за ошибки в чтении сур избивали свинцовыми дубинками до крови».
В пакистанском лагере Мобарез пленников держали в пещере, где не было ни света, ни свежего воздуха. Каждый день их подвергали пыткам и издевательствам. Многие не выдерживали и кончали с собой.
Смерть или предательство?
Наверное, самым знаменитым из советских военнопленных в Афганистане можно назвать генерал-майора авиации, Героя Советского Союза Александра Руцкого - бывшего вице-президента Российской Федерации. В апреле 1988 года он был назначен заместителем командующего военно-воздушными силами 40-й армии и направлен в Афган. Несмотря на высокий пост, Руцкой сам участвовал в боевых вылетах. 4 августа 1988 года его самолет был сбит. Александр Владимирович катапультировался и через пять дней был захвачен душманами Гульбидина Хекматиара. Его били, подвешивали на дыбе… Потом передали пакистанскому спецназу. Оказалось, сбитым пилотом заинтересовались в ЦРУ. Его пытались завербовать, заставить открыть подробности операции по выводу советских войск из Афганистана, предлагали новые документы и различные блага на Западе… К счастью, информация о том, что он находится в пакистанском плену, дошла до Москвы, и в конце концов, после нелегких переговоров, Руцкого удалось освободить.
Для многих советских военнопленных единственной альтернативой мученической смерти являлось предательство Родины, согласие сотрудничать с моджахедами или западными спецслужбами. Но далеко не все выбрали жизнь в обмен на совесть…
Говорят, что война не заканчивается, пока не похоронен последний солдат. Афганский конфликт закончился четверть века назад, но мы не знаем даже о судьбе тех советских воинов, кто после вывода войск остался в плену у моджахедов. Данные разнятся. Из 417 пропавших без вести 130 были освобождены до развала СССР, более сотни погибли, восемь человек были завербованы противником, 21 стали «невозвращенцами». Такова официальная статистика. В 1992 году США предоставили России информацию еще о 163 российских гражданах, пропавших в Афганистане. Судьба десятков солдат неизвестна. А значит, Афганистан по-прежнему остается нашей горячей точкой.
Те, кому так или иначе удалось отвоевать свободу, остались в своем внутреннем плену и не смогли забыть ужасы той войны. На страницах нашей книги шесть бывших советских солдат рассказывают свои удивительные истории о жизни в неволе и после, в миру. Все они долгое время прожили в Афганистане, приняли ислам, обзавелись семьями, говорят и думают на дари - восточном варианте персидского языка, одном из двух государственных языков Афганистана. Кто-то успел повоевать на стороне моджахедов. Кто-то совершил хадж. Трое из них вернулись на родину, но иногда их тянет обратно в страну, которая дала им вторую жизнь.
Эта книга о том, как в судьбе одного человека сталкиваются две несовместимые культуры, какая побеждает и что в конечном итоге остается от самого человека. В настоящий момент автор книги фотограф Алексей Николаев собирает средства на ее издание. Если вам понравился проект - автор будет благодарен за поддержку.
Прилетев в Чагчаран рано утром, я отправился к Сергею на работу. Доехать можно было только на грузовом мотороллере - еще та была поездка. Сергей работает прорабом, у него в подчинении 10 человек, они добывают щебень для строительства дороги. Еще он подрабатывает электромехаником на местной ГЭС.
Принял он меня настороженно, что естественно - я был первым российским журналистом, который с ним встретился за все время его жизни в Афганистане. Мы побеседовали, попили чай и договорились встретиться вечером для поездки к нему домой.
Но мои планы нарушила полиция, окружив меня охраной и заботой, которая заключалась в категорическом нежелании выпускать меня из города к Сергею в аул.
В итоге несколько часов переговоров, три или четыре литра чая, и меня согласились отвезти к нему, но с условием, что мы не будем там ночевать.
После этой встречи мы много раз виделись в городе, но дома я у него уже не бывал - было опасно выезжать из города. Сергей говорил, что все теперь знают, что тут журналист, и что я могу пострадать.
С первого взгляда о Сергее сложилось впечатление как о сильном, спокойном и уверенном в себе человеке. Он много говорил о семье, о том, что хочет переехать из аула в город. Насколько я знаю, он строит в городе дом.
Когда я задумываюсь о его будущей судьбе, я спокоен за него. Афганистан стал для него настоящим домом.
- Я родился в Зауралье, в Кургане. До сих пор помню свой домашний адрес: улица Бажова, дом 43. Оказался в Афганистане, а под конец службы, когда мне было 20 лет, ушел к душманам. Ушел, потому что не сошелся характером со своими сослуживцами. Они там все объединились, я был совсем один - меня оскорбляли, ответить я не мог. Хотя это даже не дедовщина, потому что все эти парни были со мной из одного призыва. Я ведь, в общем, и бежать не хотел, хотел, чтобы тех, кто надо мной издевался, наказали. А командирам было все равно.
- У меня даже не было оружия, а то бы сразу их убил. Зато духи, которые были близко к нашей части, меня приняли. Правда, не сразу - дней на 20 меня заперли в каком-то маленьком помещении, но это была не тюрьма, у двери были охранники. На ночь надевали кандалы, а днем снимали - даже если окажешься в ущелье, все равно не поймешь, куда идти дальше. Потом приехал командир моджахедов, который сказал, что раз я сам пришел, то сам могу и уйти, и кандалы, охранники мне не нужны. Хотя в часть я бы все равно вряд ли вернулся - думаю, меня сразу бы пристрелили. Скорее всего, их командир так меня испытывал.
- Первые три-четыре месяца я на афганском не разговаривал, а потом постепенно стали друг друга понимать. К моджахедам постоянно ходили муллы, мы начали общаться, и я осознал, что на самом деле Бог один и религия одна, просто Иисус и Мухаммед - посланники разной веры. У моджахедов я ничем не занимался, иногда помогал с ремонтом автоматов. Потом меня приставили к одному командиру, который воевал с другими племенами, но его скоро убили. Против советских солдат я не воевал - только чистил оружие, тем более из той области, где я был, войска вывели довольно быстро. Моджахеды поняли, что если меня женить, то я сам с ними останусь. Так и вышло. Женился через год, после этого с меня совсем сняли надзор, раньше одного никуда не пускали. Но я по-прежнему ничем не занимался, приходилось выживать - перенес несколько каких-то смертельно опасных болезней, даже не знаю каких.
- У меня шесть детей, было больше, но многие умерли. Они все у меня белокурые, почти славянские. Впрочем, и жена такая же. Я зарабатываю тысячу двести долларов в месяц, такие деньги здесь дуракам не платят. Хочу купить участок в городке. Мне губернатор и мой начальник обещали помочь, стою в очереди. Государственная цена небольшая - тысяча долларов, а продать потом можно тысяч за шесть. Выгодно, если все-таки захочу уехать. Как сейчас в России говорят: это бизнес.
Наверное, самым знаменитым из советских военнопленных в Афганистане можно назвать генерал-майора авиации, Героя Советского Союза Александра Руцкого – бывшего вице-президента Российской Федерации. В апреле 1988 года он был назначен заместителем командующего военно-воздушными силами 40-й армии и направлен в Афган. Несмотря на высокий пост, Руцкой сам участвовал в боевых вылетах. 4 августа 1988 года его самолет был сбит. Александр Владимирович катапультировался и через пять дней был захвачен душманами Гульбидина Хекматиара. Его били, подвешивали на дыбе… Потом передали пакистанскому спецназу. Оказалось, сбитым пилотом заинтересовались в ЦРУ. Его пытались завербовать, заставить открыть подробности операции по выводу советских войск из Афганистана, предлагали новые документы и различные блага на Западе… К счастью, информация о том, что он находится в пакистанском плену, дошла до Москвы, и в конце концов, после нелегких переговоров, Руцкого удалось освободить.
МАЛО кто вспоминает сейчас, что не все советские солдаты в феврале 1989-го перешли пограничный мост в узбекском Термезе. 300 наших ребят, занесенных в списки «пропавших без вести» (а на самом деле взятых в плен афганскими моджахедами), так и остались по ту сторону границы, в чужой стране. Сегодня они воюют. Там же… ЧЕТЫРНАДЦАТЬ лет назад наши войска покинули Афганистан — страну, стоившую нам почти 15 000 цинковых гробов, отправленных в наши города и деревни. ВЫЦВЕТШАЯ на палящем солнце форма, пробитые пулями фуражки, военно-полевые песни под гитару про то, как за «звездой пятиконечной следит басмач», инвалиды в креслах-каталках промелькнули и ушли с телеэкранов — мы попытались выбросить из памяти эту войну. Это нам удалось: мало кто вспоминает сейчас, что не все советские солдаты в феврале 1989-го перешли пограничный мост в узбекском Термезе. 300 наших ребят, занесенных в списки «пропавших без вести» (а на самом деле взятых в плен афганскими моджахедами), так и остались по ту сторону границы, в чужой стране...
Святой Леха: — МЫ по глупости в плен попали. — Аманулла по афганской привычке ест плов руками, с усмешкой наблюдая, как я с трудом ловлю рис вилкой. — Отмечали день рождения командира роты, пошли с приятелем пьяные ночью в кишлак еще самогона купить, даже автоматы не взяли. Чем-то по голове нам в темноте дали, очнулся уже у душманов. Приятеля так больше и не видел. В плену было тяжело. Часто избивали в кровь, кормили через день, куски тухлятины и заплесневелого хлеба кидали на землю. К тем, кто принимал ислам, относились получше. Промучившись полгода, Сергей решил сменить веру. Так он стал Амануллой. — Знаешь, я сначала сделал это просто, чтобы со мной не обращались как с собакой. А потом стал читать Коран — и правда поверил. Алкоголь уже много лет в рот не беру — и не тянет. Это страшный грех. Если бы я не пил, то и в плен бы не попал: вот так мне Аллах и показал мои ошибки. Все ли ислам принимали? По-разному было. У нас один парень в лагере, Лехой звали, наотрез отказался в мусульманство перейти: ему крестик мама перед армией надела. Замучили его, забили насмерть. Так никто об этом и не узнает, что он за веру смерть принял.
А ведь если правильно рассудить, Леха же святой.
Из досье
Когда американские спецслужбы консультировались с российскими перед началом операции в Афганистане (американцы тогда готовились к большим потерям), как вести себя в афганском плену, им дали совет — не противиться принятию ислама. Все живущие ныне в Афгане советские пленные сменили не только Родину, но и фамилию. Так, например, Валерий Кусков из Украины получил имя Мохаммед Юсуф Хан (сейчас он, по некоторым сведениям, находится в Пакистане), а Виталий Виртанов из Владивостока — Саид Омар. Из четверых украинцев, вызволенных из афганского плена, один, Николай Выродов, вернулся в Афганистан, заявив, что не может «жить среди неверных».
Русские сбили самолет США
В АФГАНИСТАНЕ не затихала гражданская война, и бывшие советские пленные тоже приняли в ней участие. Многие оказались по разные стороны фронта. Например, один из телохранителей покойного лидера Северного альянса Ахмад-шах Масуда был родом из Новосибирска, а на стороне талибов воевали два советских летчика, летавших на МиГах. Кстати, как утверждает Сергей, один из этих пилотов сбил американский беспилотный самолет «Предатор» — единственное летное средство США, уничтоженное во время афганской кампании 2001 года.
Из досье
Как предполагают в Комитете по делам ветеранов Украины, некоторые советские пленные активно сражались на стороне Северного альянса против талибов, причем в качестве полевых командиров. По другим сведениям, отряд, первым вошедший в Кабул в ноябре 2001 года, находился под командованием бывшего советского пленного из Казани. Кроме того, в пакистанской прессе проходили неподтвержденные сообщения, что группой боевиков-талибов, сбившей весной 2002-го два американских вертолета «Чинук» в провинции Пактия и вырезавшей десяток солдат США, руководил бывший советский спецназовец, захваченный в плен и принявший ислам.
— Вообще нет ничего удивительного в том, что кто-то из наших против американцев сражался, — говорит Сергей. — Мы же все в советское время в плен попали, а нас до этого учили: США — наш враг. Но, наверное, шурави в Афганистане осталось человек пятнадцать, если не меньше. Еще при талибах нам тяжело жилось, могли убить, если бы узнали, что ты русский.
Когда я вновь спросил Сергея, не хочет ли он все-таки вернуться в Россию, тот посмотрел на меня, как на идиота. Он попал в плен в возрасте 20 лет, сейчас ему под 40, и большая часть его сознательной жизни прошла в Афганистане. Он свободно говорит на местных языках пушту и дари, забыл вкус свинины и не пьет водку, каждую пятницу ходит в мечеть и скорее чувствует себя афганцем, чем русским. На предложение передать письмо матери никак не реагирует: «Зачем ее тревожить? Пусть помрет спокойно». По березкам тоже не скучает. Единственное, о чем спросил: существует ли еще группа «Машина времени»? А получив утвердительный ответ, удовлетворенно кивнул: «Слава Аллаху».
Этот разговор состоялся два года назад. Приехав недавно в Пакистан, я снова связался с Амануллой через знакомых. Он пришел на встречу, хотя и очень неохотно. Встреча длилась всего несколько минут, и на этот раз Сергей явно тяготился моим обществом — второй раз на разговор с журналистом из Москвы он никак не рассчитывал.
— Я уже жалею, что к тебе тогда подошел. Думал, как в поезде со случайным попутчиком, — выговоримся оба и расстанемся. Не хочу я возвращаться, ты пойми, и имя свое настоящее тебе давать не хочу. Нас ищут, приезжают из каких-то комитетов, но никто не спросил нас самих, хотим ли мы вернуться домой. Слишком много времени уже прошло. Раньше надо было нас искать и вызволять, раньше. Теперь уже поздно.
В списках пропавших без вести на жестокой афганской войне на данный момент числится 288 фамилий. В годовщину вывода войск был повод вспомнить этих людей и попросить у них прощения: у мертвых и у живых. Просто за то, что не смогли их вызволить вовремя.
Георгий ЗОТОВ, Исламабад - Москва
Фото Владимира СВАРЦЕВИЧА