Тор был первым роботом, не потерявшим рассудка. Впрочем, лучше бы он последовал примеру своих предшественников.

Труднее всего, конечно, создать достаточно сложную мыслящую машину, и в то же время не слишком сложную. Робот Болдер-4 удовлетворял этому требованию, но не прошло и трех месяцев, как начал вести себя загадочно: отвечал невпопад и почти все время тупо глядел в пространство. Когда он действительно стал опасен для окружающих, Компания решила принять свои меры. Разумеется, невозможно было уничтожить робота, сделанного из дюралоя: Болдера-4 похоронили в цементе. Прежде чем цементная масса застыла, пришлось бросить в нее и Марса-2.

Роботы действовали, это бесспорно. Но только ограниченное время. Потом у них в мозгу что-то портилось и они выходили из строя. Компания даже не могла использовать их детали. Размягчить затвердевший сплав из пластиков было невозможно и при помощи автогена. И вот двадцать восемь обезумевших роботов покоились в цементных ямах, напоминавших главному инженеру Харнаану о Рэдингской тюрьме.

– И безымянны их могилы! - торжественно воскликнул Харнаан, растянувшись в своем кабинете на диване и выпуская кольца дыма.

Харнаан был высокий человек с усталыми глазами, вечно нахмуренный. И это не удивительно в эпоху гигантских трестов, всегда готовых перегрызть друг другу горло ради экономического господства. Борьба трестов кое-чем даже напоминала времена феодальных распрей. Если какая-нибудь компания терпела поражение, победительница присоединяла ее к себе и - "горе побежденным!"

Ван Дамм, которого скорее всего можно было назвать инженером аварийной службы, кусал ногти, сидя на краю стола. Он был похож на гнома низенький, темнокожий, с умным морщинистым лицом, таким же бесстрастным, как у робота Тора, который неподвижно стоял у стены.

– Как ты себя чувствуешь? - спросил Ван Дамм, взглянув на робота. Твой мозг еще не испортился?

– Мозг у меня в полном порядке,- ответил Тор. - Готов решить любую задачу.

Харнаан повернулся на живот.

– О"кей. Тогда реши вот такую: Лаксингэмская компания увела у нас доктора Сэдлера вместе с его формулой увеличения предела прочности на разрыв для заменителя железа. Этот негодяй держался за нас, потому что здесь ему больше платили. Они надбавили ему, и он перекинулся в Лаксингэм.

Тор кивнул.

– У него был здесь контракт?

– Четырнадцать-Х-семь. Обычный контракт металлургов. Практически нерасторжимый.

– Суд станет на нашу сторону. Но лаксингэмские хирурги, специалисты по пластическим операциям, поторопятся изменить внешность Сэдлера и отпечатки его пальцев. Дело будет тянуться... два года. За это время Лаксингэм выжмет все, что возможно, из его формулы увеличения предела прочности на разрыв для заменителя железа.

Ван Дамм состроил страшную гримасу.

– Реши эту задачу, Тор.

Он бросил беглый взгляд на Харнаана. Оба они знали, что должно сейчас произойти. Они не зря возлагали надежду на Тора.

– Придется применить силу,- сказал Тор. - Вам нужна формула. Робот не отвечает перед законом - так было до сих пор. Я побываю в Лаксингэме.

Не успел Харнаан неохотно процедить: "О"кей", как Тора уже и след простыл. Главный инженер нахмурился.

– Да, я знаю,- кивнул Ван Дамм. - Он просто войдет и стащит формулу. А нас опять привлекут к ответственности за то, что мы выпускаем машины, которыми невозможно управлять.

– Разве грубая сила - это лучшее логическое решение?

– Вероятно, самое простое. Тору нет надобности изобретать сложные методы, не противоречащие законам. Ведь это неразрушимый робот. Он просто войдет в Лаксингэм и возьмет формулу. Если суд признает Тора опасным, мы можем похоронить его в цементе и сделать новых роботов. У него ведь нет своего "я", вы же знаете. Для него это не имеет значения.

– Мы ожидали большего,- проворчал Харнаан. - Мыслящая машина должна придумать многое.

– Тор может придумать многое. Пока что он не потерял рассудка, как другие. Он решал любую задачу, какую бы мы ему ни предлагали, даже эту кривую тенденции развития, которая поставила в тупик всех остальных.

Харнаан кивнул.

– Да. Он предсказал, что выберут Сноумэни... это выручило компанию из беды. Он способен думать, это бесспорно. Держу пари, что нет такой задачи, которую он не смог бы решить. И все-таки Тор недостаточно изобретателен.

– Если представится случай... - Ван Дамм вдруг отклонился от темы. Ведь у нас монополия на роботов. А это уже кое-что. Пожалуй, пришло время поставить на конвейер новых роботов типа Тора.

– Лучше немного подождем. Посмотрим, потеряет ли Тор рассудок. Пока что он самый сложный из всех, какие у нас были.

Видеотелефон, стоявший на столе, вдруг ожил. Послышались крики и ругань.

– Харнаан! Ах, ты, вшивый негодяй! Бесчестный убийца! Ты...

– Я записываю ваши слова, Блейк! - крикнул инженер, вставая. - Не пройдет и часа, как против вас будет возбуждено обвинение в клевете.

– Возбуждай и будь проклят! - завопил Блейк из Лаксингэмской компании. - Я сам приду и разобью твою обезьянью челюсть! Клянусь богом, я сожгу тебя и наплюю на твой пепел!

– Теперь он угрожает убить меня,- громко сказал Харнаан Ван Дамму. Счастье, что я записываю все это на пленку.

Багровое лицо Блейка на экране стало размываться. Однако прежде, чем оно окончательно исчезло, на его месте появилось другое - гладко выбритая, вежливая физиономия Йэйла, начальника полицейского участка. Йэйл, видимо, был озабочен.

– Послушайте, мистер Харнаан,- печально произнес он,- так не годится. Давайте рассуждать здраво, идет? В конце концов, я тут блюститель закона...

–... и не могу допускать членовредительства. Может быть, ваш робот лишился рассудка? - с надеждой спросил он.

– Робот? - повторил Харнаан с удивлением. - Я не понимаю. О каком роботе вы говорите?

Йэйл вздохнул.

– О Торе. Конечно, о Торе. О ком же еще? Теперь я понял, вы ничего об этом не знаете. - Он даже осмелился сказать это слегка саркастическим тоном. - Тор явился в Лаксингэм и все там перевернул вверх дном.

– Неужели?

– Ну да. Он прямо прошел в здание. Охрана пыталась его задержать, но он просто всех растолкал и продолжал идти. На него направили струю огнемета, но это его не остановило. В Лаксингэме достали все защитное оружие, какое только было в арсенале, а этот ваш дьявольский робот все шел и шел. Он схватил Блейка за шиворот, заставил его отпереть дверь лаборатории и отобрал формулу у одного из сотрудников.

– Удивительно,- заметил пораженный Харнаан. - Кстати, кто этот сотрудник? Его фамилия не Сэдлер?

– Не знаю... подождите минутку. Да, Сэдлер.

– Так ведь Сэдлер работает на нас,- объяснил инженер. - У нас с ним железный контракт. Любая формула, какую бы он ни вывел, принадлежит нам.

Йэйл вытер платком блестевшие от пота щеки.

– Мистер Харнаан, прошу вас! - проговорил он в отчаянии. - Подумайте только, каково мое положение! По закону я обязан что-то предпринять. Вы не должны позволять своему роботу совершать подобные насилия. Это слишком... слишком...

– Бьет в глаза? - подсказал Харнаан. - Так я же вам объяснил, что все это для меня новость. Я проверю и позвоню вам. Между прочим, я возбуждаю обвинение против Блейка. Клевета и угроза убийства.

– О боже! - воскликнул Йэйл и отключил аппарат.

Ван Дамм и Харнаан обменялись восхищенными взглядами.

– Прекрасно,- захихикал похожий на гнома инженер аварийной службы. Блейк не станет бомбардировать нас - и у нас и у них слишком сильная противовоздушная оборона. Так что дело пойдет в суд. В суд!

Он криво усмехнулся.

Харнаан снова улегся на диван.

– Мы это сделали. Теперь надо принять решение бросить все силы на таких роботов. Через десять лет Компания будет господствовать над всем миром. И над другими мирами тоже. Мы сможем запускать космические корабли, управляемые роботами.

Айзек Азимов (1920-1992) - подлинная легенда «золотого века» американской фантастики. Почти всю свою жизнь он посвятил литературе: свыше четырехсот книг, включая специальные исследования и научно-популярные работы, вышло из-под его пера. Дело, конечно, не в количестве, есть среди фантастов и более плодовитые. Но, в отличие от большинства своих коллег, Азимов не следовал избитым клише - он фонтанировал оригинальными идеями, каждая из которых была способна породить целое направление в научной фантастике.

И это все - о нем

Как ни банально это звучит, уже биография Азимова похожа на увлекательный роман. Он появился на свет в Советской России, в местечке Петровичи под Смоленском. Произошло это судьбоносное событие 2 января 1920 года, а уже в 1923 семья Озимовых (так изначально звучала фамилия его родителей) эмигрировала в Соединенные Штаты. Литературная карьера Азимова началась шестнадцатью годами позже, с рассказа «Затерянные у Весты», опубликованного в журнале «Amazing Stories». С тех пор публикации посыпались одна за другой, и вскоре Айзек стал одним из активнейших деятелей американского фэндома, завсегдатаем форумов и конвентов, душой общества, обаятельным и куртуазным. Занятия литературой не мешали и научной карьере. Вчерашний эмигрант, он сумел блестяще окончить среднюю школу, затем - химический факультет Колумбийского университета, стремительно получить ученую степень и к 1979 стать профессором в своей альма-матер.

Майкл Уэлан, мастер фантастической живописи, проиллюстрировал множество книг Азимова. Эти работы украшают нашу статью.

Однако главные достижения Айзека Азимова, несомненно, лежат в области литературы. Здесь, правда, не обошлось без некоторой доли везения. Первым же человеком из мира научной фантастики, с которым лично познакомился юный Айзек, был Джон Вуд Кэмпбелл. Легендарный редактор журнала Astouding SF сыграл неоценимую роль в становлении американской фантастики «золотого века», лично выпестовал целое поколение блестящих писателей - от Роберта Хайнлайна до Генри Каттнера и Кэтрин Мур. Кэмпбелл не только обладал поразительным нюхом на таланты, но и буквально засыпал своих любимчиков целым градом идей, многие из которых нашли воплощение в повестях и рассказах тех, кого мы сегодня называем классиками НФ. Разумеется, Джон Кэмпбелл не мог пройти мимо Азимова, хотя лишь девятый из предложенных Айзеком рассказов увидел свет на страницах его журнала. Как и многие товарищи по цеху, писатель на всю жизнь сохранил признательность Кэмпбеллу - человеку, благодаря которому американская фантастика всего за несколько лет сделала гигантский эволюционный скачок.

О творчестве Айзека Азимова написана уйма статей и книг - в том числе, двухтомник воспоминаний самого писателя. Одно перечисление его литературных наград заняло бы несколько страниц убористым шрифтом. На счету Азимова пять «Хьюго» (1963, 1966, 1973, 1977, 1983) и две «Небьюлы» (1972, 1976) - самых авторитетных премий в мировой фантастике. Однако куда важнее то, что его многочисленные книги до сих пор переводятся и переиздаются во всем мире - в том числе, произведения, созданные более полувека назад.

Я, робот

Первое, что приходит на ум, когда звучит имя Айзека Азимова, - образ робота в мировой фантастике. Нет, разумеется, роботов придумал не Азимов. Слово это родом из чешского языка, впервые его использовал Карел Чапек в своей знаменитой пьесе «R.U.R.», назвав так искусственных людей, предназначенных для самой черной, тяжелой и неквалифицированной работы. Сам же образ искусственного человека, живого, но лишенного души, пришел к нам из историй о Големе и чудовище Франкенштейна. Однако именно Азимов предложил идеальный способ раз и навсегда обезопасить человечество от самой возможности «бунта машин». Если в журнальной фантастике 1920-х годов обезумевший андроид был одним из главных врагов человечества (наряду с жукоглазыми монстрами и маньяками-учеными), то с приходом «святого Айзека» робот из лукавого раба превратился в незаменимого помощника и верного наперсника человека. А всего-то понадобилось ввести Три Закона, зашитых, так сказать, в BIOS позитронного мозга каждой разумной машины!

Думаю, не лишним будет еще раз напомнить эти Законы. Согласно Первому, робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред. Согласно Второму - должен повиноваться всем приказам, которые отдает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому закону. И, наконец, согласно Третьему, робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в какой это не противоречит Первому и Второму законам. Позитронный мозг физически не способен нарушить ни один из этих принципов - именно на них базируется его структура.

Первый рассказ Айзека Азимова, посвященный роботам, появился в 1940 году на страницах одного из журналов научной фантастики. Рассказ назывался «Странный приятель», или «Робби», и повествовал о судьбе необычного робота - трогательного и очень человечного. За этим произведением последовало второе, третье, четвертое… А уже в 1950 цикл рассказов Айзека Азимова «Я, робот» вышел отдельной книгой, которая определила развитие темы разумных машин на многие годы вперед.

Основание и основатели

«Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…» - писала Анна Ахматова. Интерес Айзека Азимова к роботам был вызван причинами вполне прозаическими. При всех своих достоинствах Джон Вуд Кэмпбелл, долгое время остававшийся главным издателем Азимова, отличался радикальными взглядами и полагал, что из любого конфликта с инопланетянами представитель «высшей» человеческой расы непременно должен выходить победителем. Эти рамки были слишком узки для Айзека, более того - противоречили его убеждениям. И писатель нашел блестящий выход: отныне в произведениях, которые он предлагал Кэмпбеллу, вообще не было инопланетян, а значит, отсутствовал и соответствующий конфликт. Однако это не значит, что Азимов полностью отказался от космической тематики. Напротив, произведения, действие которых происходило на далеких планетах, выходили из-под его пера одно за другим. Только вот населяли эти миры не «маленькие зеленые человечки», а все те же люди, потомки земных переселенцев.

Самым знаменитым азимовским циклом, начало которому было положено в этот период, стало «Основание» (также известное в русских переводах как «Фонд» и «Академия»). В романах, созданных под влиянием книги Эдварда Гиббона «История упадка и крушения Римской империи», нарисована едва ли не самая впечатляющая история будущего в научной фантастике XX века. Первая Империя человеческой расы пала под собственной тяжестью. Наука и искусства хиреют, армия разваливается, провинции объявляют себя независимыми государствами, связь между ними теряется - словом, наступают новые Темные Века. Конечно, оптимист Азимов не теряет веры в прогресс: рано или поздно мир вновь станет единым и над всеми мирами взовьются штандарты Второй Империи. Но можно ли просчитать, как будет развиваться ситуация, и сократить Темные Века до минимума? За это берется великий математик Хари Сэлдон, изобретатель науки психоистории, создатель Основания - сообщества, которому предстоит стать зародышем Второй Империи человечества.

Картины гибели и распада величайшей Империи, талантливо нарисованные писателем, впечатляют. Но главная находка Азимова в этом цикле, безусловно, сама психоистория. «Не пытаясь предопределять действия отдельных личностей, она сформулировала определенные математические законы, по которым развивалось человеческое общество», - так объясняет ее суть герой романа. Тысячелетиями создание такой науки остается мечтой власть имущих. Сегодня на смену оракулам и гадальщикам, пифиям и авгурам, картам Таро и кофейной гуще пришло старшее дитя Прогресса - всемогущая Наука. Что только ни используют, чтобы предсказать примерное направление развития общества - хотя бы на несколько месяцев вперед, до ближайших выборов… Увы, уверенно прогнозировать будущее социологи с политологами так и не научились…
Что же до «Основания», то судьба этого цикла сложилась вполне счастливо. В 1966 на 24-м «Уорлдконе» «Основание» получило премию «Хьюго» как «лучшая фантастическая серия всех времен». При голосовании романы Азимова обошли и популярнейшую «Историю будущего» Роберта Хайнлайна, и «Властелина колец» Джона Р. Р. Толкина, имя которого уже успело прогреметь в англоязычном мире.

Стальные пещеры

Фантастический детектив - жанр совершенно особый. Он сочетает черты традиционного детективного романа и фантастики, и поэтому зачастую подвергается критике с обеих сторон. Ценителей детективного жанра раздражают фантастические допущения, поклонников фантастики стесняет неизбежная для детектива жесткая структура. Однако писатели упорно возвращаются к этому направлению, вновь и вновь принуждают когорты неуловимых преступников и гениальных сыщиков браться за дело. И одним из общепризнанных классиков фантастического детектива опять-таки принято считать непревзойденного и многоликого Айзека Азимова.

Романы «Стальные пещеры», «Обнаженное солнце» и «Роботы Утренней Зари» о полицейском Элайдже Бейли и его напарнике Р. Дэниеле Оливо - в некотором смысле продолжение цикла «Я, робот». Детектив сам по себе сродни запутанной шахматной партии, Азимов же добавил в это уравнение дополнительное неизвестное - роботов. Один из них, уравновешенный и сдержанный сыщик Дэниел Оливо, становится главным героем всех романов трилогии. Другие роботы неизменно попадают под подозрение или становятся ключевыми свидетелями в делах, которые предстоит распутать парочке следователей. Ход, надо заметить, остроумнейший. Поведение мыслящих машин жестко определено Тремя Законами - и, тем не менее, роботы то и дело оказываются замешаны в преступлениях со смертельным исходом. Да еще сложная внешнеполитическая обстановка требует найти виновного в рекордно короткие сроки…

Список фантастических детективов Азимова трилогией не ограничивается. Однако именно она вошла в анналы, стала неизменным примером для подражания. Причем не только в США и Англии, но и в России. Впервые «Стальные пещеры» вышли на русском в 1969, в одном из томов детлитовской «Библиотеки приключений», с предисловием Аркадия и Бориса Стругацких - и сразу трехсоттысячным тиражом. Далеко не каждый современный автор бестселлеров может похвастаться подобным успехом. И, в целом, заслуженно: хотя за минувшие годы свои силы в области фантастического детектива попробовали сотни писателей, произведения Азимова по-прежнему остаются идеальным образчиком жанра.

Начало вечности

Еще одно направление, в котором американский писатель оставил отчетливый след - хроноопера, литература о путешествиях во времени. Машина времени - дежурная тема НФ с незапамятных времен. В современной фантастике существует астрономическое число вариаций на эту тему, в том числе, множество классических: «И грянул гром…» Рэя Брэдбери, «Патруль Времени» Пола Андерсона, «Да не опустится тьма» Спрэга Де Кампа… Но «Конец Вечности» Айзека Азимова занимает в этом ряду одно из самых почетных мест. Насколько легко по текстам Брэдбери угадывается поэт, настолько же легко в авторе «Конца Вечности» опознается ученый-естественник. Дотошно и безжалостно-логично исследовав ситуацию с путешествиями во времени, Азимов сконструировал организацию, которая неминуемо должна была возникнуть в мире, где отправиться в прошлое или будущее не сложнее, чем съездить к тетке в Саратов.

Вечность - своего рода тоталитарное государство, которое существует вне основного временного потока и использует машину времени для исправления истории. Главная ее цель - сохранить общество в неизменности, застраховать обывателей от глобальных катастроф и потрясений. И в то же время, сохраняя статус-кво, Вечность лишила человечество будущего, фактически заморозила прогресс цивилизации на тысячелетия. Увы, именно глобальные потрясения, войны и катастрофы заставляют общество двигаться вперед. Полный покой ведет цивилизацию к загниванию и смерти…

Далеко не все писатели разделяют скептицизм Айзека Азимова. Более полувека Вечность снова и снова возрождается в романах других авторов, под новыми именами: Патруль Времени (у Пола Андерсона), Пескоцентр (в «Береге Динозавров» Кейта Лаумера), и так далее, и тому подобное. Большинство из этих организаций, впрочем, не столько корректирует историю человечества, сколько следит за ее неприкосновенностью. Слишком велик страх перед анархией, которая воцарится во времени, переполненном путешественниками без виз. Если одна бабочка, раздавленная в прошлом, аукнется в настоящем изменением политического строя в Америке, как способен искорежить историю очередной янки, заявившийся ко двору короля Артура с пулеметом наперевес?.. Именно этот страх раньше других почувствовал Айзек Азимов - и блестяще обыграл в своем романе.

Классики и современники

Проект памятника Азимову (работа Майкла Уэлана)

Бесспорно, этим вклад Айзека Азимова в копилку идей и сюжетов научной фантастики не ограничивается. Он придумал планету, жители которой видят звезды лишь раз в несколько тысячелетий и первым отправил своих героев в микромир, он выдвинул предположение, что неандертальцы владели телепатией и в ироническом ключе описал развитие счетно-вычислительных систем, он еще в 1950-х заговорил об угрозе ядерной войны и о контактах с жителями параллельного мира…

Сегодня в США и Англии ежегодно выходит несколько тысяч фантастических романов, и добрую треть этих произведений можно отнести к НФ. Но для того, чтобы разобраться, о чем предпочитают писать «научные фантасты», совсем не обязательно читать все эти книги. Если вас интересует, какие идеи активно развивают ныне западные беллетристы, перечитайте собрание сочинений Азимова. Уверяю вас: все разнообразие современной НФ отражается в его произведениях, как океан в капле воды.

Black Friar of the Flame

Прошло две тысячи лет с тех пор, как раса разумных рептилий ласинуков с далекой Веги завоевали Солнечную систему. Земля оказалась под властью Императора Ласунака, правителя трети всей разумной части Галактики. Но на Земле не все прекратили борьбу. Борцы за свободу из подпольной организации, уничтожив вражеский крейсер и перехватив секретное послание, узнали о намерении Ласунака в скором времени истребить всю гуманоидную расу. И тогда Рассел Тимбалл и Филип Санат поднимают восстание.

Другие переводы: "Инок вечного огня"

Год: 1942

Рождество на Ганимеде

Christmas On Ganymede

Олаф Джонс украшал библиотеку к Рождеству, когда всех вызвали по тревоге в главный зал. Оказалось, что кто-то сообщил Эмми (коренным жителям Ганимеда), что люди скоро будут праздновать Рождество. И Эмми тоже захотели, чтобы к ним приехал Санта-Клаус. Иначе они просто отказываются работать.

Год: 1942

Прикол

В студенческий городок Арктурского университета на Эроне впервые прибыла группа землян из десяти человек. Трое второкурсников - арктурианец Майрон Тубал, веганец Билла Сефана и денебианец Ври Форас, решили подшутить над новичками. Они слышали, что земляне отличаются тем, что со временем в изолированной группе начинают возрастать их внутренние эмоции, доходящие до бешенства. Ночью всех десятерых удалось доставить в звездолет и переправить на Спику-4, где обитали только дикие племена, планируя оставить их в дикой местности и посмотреть, что из этого выйдет.

Рассказ входит в цикл "Тан Порус".

Год: 1942

Четырёхмерные киски

На Палладе обитали самые необычные животные во Вселенной – зверьки, похожие на кошек, около фута длиной, шести дюймов ростом, дюйма четыре в толщину и тянулись куда-то в середину следующей недели. Ты, например, сегодня почесал киску за ухом, а она в ответ завиляла хвостом только через день. Но случилось так, что все киски издохли. А причиной их гибели послужило...

Год: 1942

Хоровод

На Меркурии высадились Майк Донован и Грегори Пауэлл вместе с роботом СПД-13, или Спиди, как его ласково называли. Посланный на озеро за селеном для солнечных батарей, робот почему-то не возвращался уже в течение пяти часов. Определив по радару местонахождение Спиди, исследователи были крайне удивлены.

Другие переводы: "Вокруг да около"

Год: 1942

Робот ЭЛ-76 попадает не туда

Robot AL-76 Goes Astray

Потерялся робот ЭЛ-76! Он остался на земле, хотя его позитронный мозг запрограммирован только на работу в лунных условиях. Люди волнуются, а уж каково самому ЭЛ-76... Под ногами вместо лунных кратеров какая-то зелень, люди вокруг почему-то ходят без скафандров и, увидев его, кидаются бежать... А инструмент для работы приходится конструировать самому из того, что валяется во владениях единственного человека, который не испугался робота - Рэндольфа Пэйна.

Год: 1942

The Mayors

Прошло 80 лет от создания Академии на Терминусе. Отделившиеся во времена становления Академии провинции Галактической Империи образовали Четыре королевства, там установился общественной строй, напоминающий раннее средневековье Западной Европы. Используя искусственную религию, Академия распространяет на Четыре королевства свои технологии, преподнося их как священную истину. Обслуживающий персонал составляет духовенство, обучающееся на Терминусе, не зная истинной природы своей религии. В этих условиях происходит очередной кризис, когда Принц-Регент Анакреона Венис хочет избавиться от влияния Академии и нанести военный удар по Терминусу.

Журнальный вариант второй части «Основания». В дальнейшем был переработан в третью часть романа - «Мэры».

Год: 1942

Непреднамеренная победа

Victory Unintentional

Трое роботов-астронавтов «приземляются» на Юпитер с тем, чтобы установить контакт с местной разумной формой жизни. Юпитериане встречают их настороженно и даже враждебно. В адрес землян, за которых местные принимают роботов, раздаются угрозы и предупреждения о неминуемой гибели всего человечества. Смогут ли «послы» разрешить эту непростую ситуацию и доказать юпитерианам, что с Землей лучше дружить, а не воевать?

Когда Айзек Азимов родился, он с удивлением обнаружил, что родился на территории Советской России в местечке Петровичи под Смоленском. Он постарался исправить эту ошибку, и три года спустя в 1923 его родители перебрались в Нью-Йоркский Бруклин (CША), где открыли кондитерскую лавочку и зажили припеваючи, имея достаточные доходы на то, чтобы финансировать образование сына. Айзек стал гражданином США в 1928 году.
Страшно подумать, что было бы, если бы Айзек остался на родине предков! Конечно, не исключено, что он занял бы место Ивана Ефремова в нашей фантастической литературе, но это вряд ли. Скорее, все сложилось бы гораздо более мрачно. А так он получил специальность биохимика, закончив химический факультет Колумбийского университета в 1939 году, и преподавал биохимию в Медицинской школе Бостонского университета. С 1979 года - профессор этого же университета. Профессиональные интересы никогда не были им забыты: он автор многих научных и научно-популярных книг по биохимии. Но не это прославило его на весь мир.
В год окончания университета (1939) он дебютировал в «Amazing Stories» рассказом «В плену у Весты». Блестящий научный ум сочетался в Азимове с мечтательностью, и поэтому он не мог быть ни чистым ученым, ни чистым писателем. Он стал писать научную фантастику. И особенно ему удавались книги, в которых можно было теоретизировать, строить заковыристые логические цепочки, предполагающие много гипотез, но лишь одно верное решение. Это - фантастические детективы. В лучших книгах Азимова так или иначе присутствует детективное начало, и его любимые герои - Элайдж Бейли и Р. Даниел Оливо - сыщики по профессии. Но даже романы, которые нельзя назвать стопроцентными детективами, посвящены раскрытию тайны, сбору информации и блестящим логическим выкладкам необычайно умных и наделенных верной интуицией героев.
Действие азимовских книг происходит в будущем. Это будущее растянулось на много тысячелетий. Здесь и приключения «Счастливчика» Дэвида Старра в первые десятилетия освоения Солнечной Системы, и заселение дальних планет, начиная с системы Тау Кита, и образование могучей Галактической Империи, и её распад, и работа кучки учёных, объединившихся под названием Академия, над созданием новой, лучшей Галактической Империи, и перерастание человеческого разума во вселенский разум Галаксии. Азимов по сути создал свою собственную Вселенную, протяжённую в пространстве и времени, с собственными координатами, историей и моралью. И как всякий творец мира, он проявил явное стремление к эпичности. Скорее всего, он не планировал заранее превратить свой фантастический детектив «Стальные пещеры» в эпический цикл. Но вот появилось продолжение - «Роботы утренней зари» - уже становится ясно, что цепочка отдельных преступлений и несчастных случаев, которые расследуют Элайдж Бейли и Р. Даниел Оливо, связана с судьбами человечества.
И все же даже тогда Азимов вряд ли собирался связать сюжетно цикл «Стальных пещер» с трилогией «Академия». Это случилось само собой, как это всегда случается с эпосом. Известно ведь, что поначалу романы о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола не были связаны между собой, а тем более с историей Тристана и Изольды. Но с течением времени они объединились в нечто общее. Так же и с азимовскими романами.
И уж если создаётся эпический цикл, то в нем не может не быть центрального эпического героя. И такой герой появляется. Им становится Р. Даниел Оливо. Робот Даниел Оливо. В пятой части «Академии» - романе «Академия и Земля» - он занимает уже место Господа Бога, творца Вселенной и вершителя человеческих судеб.
Азимовские роботы - это самое поразительное из всего созданного писателем. Азимов сочинял чистую научную фантастику, в которой нет места волшебству и мистике. И все же, не будучи инженером по профессии, он не очень-то поражает читательское воображение техническими новинками. И единственное его изобретение - скорее философского плана, чем технического. Азимовские роботы, проблемы их взаимоотношения с людьми - это предмет особого интереса. Чувствуется, что автор много думал, прежде чем писать об этом. Не случайно даже его конкуренты-фантасты, в том числе и те из них, кто нелестно отзывался о его литературном таланте, признавали его величие как автора Трех Законов Роботехники. Законы эти выражены тоже философски, а не технически: роботы не должны причинять вред человеку или своим бездействием допускать, чтобы ему был причинён вред; роботы должны подчиняться приказам человека, если это не противоречит первому закону; роботы должны оберегать своё существование, если это не противоречит первому и второму закону. Азимов не объясняет, как это происходит, но говорит, что ни один робот не может быть создан без соблюдения Трёх Законов. Они заложены в самый базис, в техническую основу возможности построения робота.
Но уже из этих Трёх Законов вытекает масса проблем: например, роботу прикажут прыгнуть в огонь. И он будет вынужден это сделать, потому что второй закон изначально сильнее третьего. А ведь азимовские роботы - во всяком случае, Даниел и ему подобные - это по сути люди, только искусственно созданные. У них уникальная и неповторимая личность, индивидуальность, которая может быть уничтожена по капризу любого глупца. Азимов был человеком умным. Он сам заметил это противоречие и разрешил его. И множество других проблем и противоречий, возникающих в его книгах, были им блестяще разрешены. Создаётся впечатление, что ему нравилось ставить проблемы и находить их решения.
Мир романов Азимова - это мир причудливого переплетения неожиданности и логичности. Вы никогда не угадаете, какая сила стоит за тем или иным событием во Вселенной, кто противостоит героям в их поисках истины, кто им помогает. Финалы романов Азимова столь же неожиданны, как концовки рассказов О"Генри. И тем не менее любая неожиданность здесь тщательно мотивирована и оправдана. Ошибок у Азимова нет и быть не может.
Так же причудливо переплетены в азимовской Вселенной свобода личности и её зависимость от высших сил. В Галактике по Азимову действует множество могущественных сил, гораздо более могущественных, чем люди. И все же в конечном итоге все решают люди, конкретные люди, подобные гениальному Голану Тревайзу из четвертой и пятой книг «Академии». Впрочем, что там в конечном итоге, так и не известно. Азимовский мир - открытый и вечно изменяющийся. Кто знает, куда бы пришло человечество у Азимова, проживи автор ещё немного…
Читатель, вошедший в чужую тревожную, огромную и полную противоборства азимовскую Вселенную, привыкает к ней, как к своему дому. Когда Голан Тревайз посещает давно забытые и пустынные планеты Аврора и Солярия, на которых много тысяч лет назад жили и действовали Элайдж Бейли и Р. Даниел Оливо, мы чувствуем грусть и опустошение, как будто стоим на пепелище. В этом - глубокая человечность и эмоциональность такого, казалось бы, лично-умозрительного мира, созданной Азимовым.
Он прожил по западным стандартам немного - всего семьдесят два года и умер 6 апреля 1992 года в клинике Нью-Йоркского университета. Но за эти годы он написал не двадцать, не пятьдесят, не сто и не четыреста, а четыреста шестьдесят семь книг, как художественных, так и научных и научно-популярных. Его творчество отмечено пятью премиями «Хьюго» (1963, 1966, 1973, 1977, 1983), двумя премиями «Небьюла» (1972, 1976), а также многими другими призами и премиями. Именем Айзека Азимова назван один из популярнейших американских НФ-журналов - «Asimov"s Science Fiction and Fantasy». Есть чему позавидовать.

Айзек Азимов

Азазел (рассказы)

Айзек Азимов

Истории написаны в форме разговоров между Азимовым и его другом Джорджем, способным призывать крохотного демона, ростом в два сантиметра, которого он зовёт по имени библейского демона «Азазелем». Джордж призывает Азазеля для выполнения желаний, и каждый раз всё идёт наперекосяк.

ДЕМОН РОСТОМ В ДВА САНТИМЕТРА

Джорджа я встретил много лет назад на одной литературной конференции. Меня тогда поразило странное выражение откровенности и простодушия на его круглом немолодом лице. Мне сразу показалось, что это именно тот человек, которого хочется попросить постеречь вещи, когда идешь купаться.

Он меня узнал по фотографиям на обложках моих книг и сразу же стал радостно рассказывать мне, как нравятся ему мои романы и рассказы, что, конечно, позволило мне составить о нем мнение как о человеке интеллигентном и с хорошим вкусом.

Мы пожали друг другу руки, и он представился:

– Джордж Кнутовичер.

– Кнутовичер, - повторил я, чтобы запомнить. - Необычная фамилия.

– Датская, - сказал он, - и весьма аристократическая. Я происхожу от Кнута, более известного как Канут, - датского короля, завоевавшего в начале одиннадцатого столетия Англию. Основатель моей фамилии был сыном Канута, но он, разумеется, был рожден не с той стороны одеяла.

– Разумеется, - пробормотал я, хотя мне не было понятно, почему это разумелось.

– Его назвали Кнутом по отцу, - продолжал Джордж. - Когда его показали королю, августейший датчанин воскликнул: "Бог и ангелы, это мой наследник?" "Не совсем, - сказала придворная дама, баюкавшая младенца. - Он ведь незаконный, поскольку его мать - та прачка, которую Ваше..." "А, ухмыльнулся король, - в тот вечер..." И с этого момента младенца стали называть Кнутвечер. Я унаследовал это имя по прямой линии, хотя оно со временем превратилось в Кнутовичер.

Глаза Джорджа смотрели на меня с такой гипнотизирующей наивностью, которая исключала саму возможность сомнения.

Я предложил:

– Пойдемте позавтракаем? - и показал рукой в сторону роскошно отделанного ресторана, который явно был рассчитан на пухлый бумажник.

Джордж спросил:

– Вы не считаете, что это бистро несколько вульгарно выглядит? А на той стороне есть маленькая закусочная...

– Я приглашаю, - успел я добавить. Джордж облизал губы и произнес:

– Теперь я вижу это бистро несколько в другом свете, и оно мне кажется вполне уютным. Я согласен. Когда подали горячее, Джордж сказал:

– У моего предка Кнутвечера был сын, которого он назвал Свайн. Хорошее датское имя.

– Да, я знаю, - сказал я. - У короля Кнута отца звали Свайн Вилобородый. Позднее это имя писали "Свен".

Джордж слегка поморщился:

– Не надо, старина, обрушивать на меня свою эрудицию. Я вполне готов признать, что и у вас есть какие-то зачатки образования.

Я устыдился.

– Извините.

Он сделал рукой жест великодушного прощения, заказал еще бокал вина и сказал:

– Свайн Кнутвечер увлекался молодыми женщинами - черта, которую от него унаследовали все Кнутовичеры, и пользовался успехом, - как и мы все, мог бы добавить я. Есть легенда, что многие женщины, расставшись с ним, покачивая головой, замечали: "Ну, он и Свин". Еще он был архимагом. Джордж остановился и настороженно спросил: - Что значит это звание - вы знаете?

– Нет, - солгал я, пытаясь скрыть свою оскорбительную осведомленность. - Расскажите.

– Архимаг - это мастер волшебства, - сказал Джордж, что прозвучало как вздох облегчения. - Свайн изучал тайные науки и оккультные искусства. В те времена это было почтенное занятие, потому что еще не появился этот мерзкий скептицизм. Свайн хотел найти способы делать юных дам сговорчивыми и ласковыми, что является украшением женственности, и избегать проявлений всякого с их стороны своеволия или невоспитанности.

– А, - сказал я с сочувствием.

– Для этого ему понадобились демоны. Он научился их вызывать путем сжигания корней определенных папоротников и произнесения некоторых полузабытых заклинаний.

– И это помогло, мистер Кнутовичер?

– Просто Джордж. Разумеется, помогло. На него работали демоны целыми командами и преисподними. Дело было в том, что, как он часто сетовал, женщины тех времен были довольно тупы и ограниченны, и его заявления, что он - внук короля, они встречали издевательскими замечаниями насчет природы его происхождения. Когда же в дело вступал демон, им открывалась истина, что королевская кровь - всегда королевская кровь.

Я спросил:

– И вы уверены, Джордж, что так это и было?

– Конечно, поскольку прошлым летом я нашел его книгу рецептов для вызова демонов. Она была в одном старом разрушенном английском замке, принадлежавшем когда-то нашей семье. В книге перечислялись точные названия папоротников, способы сожжения, скорость горения, заклинания, интонации их произнесения - одним словом, все. Написана эта книга на староанглийском, точнее, англосаксонском, но так как я немного лингвист...

Тут я не смог скрыть некоторого скептицизма:

– Вы шутите?

Он взглянул на меня гордо и недоуменно:

– Почему вы так решили? Я что, хихикаю? Книга настоящая, и я сам проверил рецепты.

– И вызвали демона.

– Разумеется, - сказал он, многозначительным жестом показывая на нагрудный карман пиджака.

– Там, в кармане?

Джордж провел пальцами по карману, явно собираясь кивнуть, но вдруг нащупал что-то или отсутствие чего-то. Он полез пальцами в карман.

– Ушел, - с неудовольствием сказал Джордж. - Дематериализовался. Но винить его за это нельзя. Он тут был со мной вчера вечером, потому что ему, понимаете ли, было любопытно, что это за конференция. Я ему дал немножко виски из пипетки, и ему понравилось. Быть может, даже слишком понравилось, поскольку ему захотелось подраться с какаду в клетке над баром, и он своим писклявым голоском стал осыпать бедную птицу гнусными оскорблениями. К счастью, он заснул раньше, чем оскорбленная сторона успела отреагировать. Сегодня утром он выглядел не лучшим образом, и я думаю, он отправился домой, где бы это ни было, для поправки.

Я слегка возмутился:

– Вы мне хотите сказать, что носите демона в нагрудном кармане?

– Ваше умение сразу схватывать суть достойно восхищения.

– И какого он размера?

– Два сантиметра.

– Что же это за демон размером в два сантиметра!

– Маленький, - сказал Джордж. - Но, как говорит старая пословица, лучше маленький демон, чем никакого.

– Зависит от того, в каком он настроении.

– Ну, Азазел - так его зовут - довольно дружелюбный демон. Я подозреваю, что его соплеменники обращаются с ним свысока, а потому он из кожи вон лезет, чтобы произвести на меня впечатление своим могуществом. Он только отказывается дать мне богатство, хотя ради старой дружбы давно уже должен был бы. Но нет, он твердит, что вся его сила должна использоваться только на благо других.

– Ну, бросьте, Джордж. Это явно не адская философия.

Джордж прижал палец к губам:

– Тише, старина. Не говорите такого вслух - Азазел обидится несусветно. Он утверждает, что его страна благословенна, достойна и крайне цивилизованна, и с благоговением упоминает правителя, имя которого не произносит, но называет Сущий-Во-Всем.

– И он в самом деле творит добро?

– Где только может. Вот, например, история с моей крестницей, Джунипер Пен...

– Джунипер Пен?

– Да. По глазам вижу, что вы хотели бы услышать об этом случае, и я вам с радостью его расскажу.

В те времена (так говорил Джордж) Джунипер Пен была большеглазой второкурсницей, юной приятной девушкой, и увлекалась баскетболом, а точнее, баскетбольной командой - там все как один были высокие и красивые парни.

А более всего из этой команды привлекал ее девичьи мечты Леандр Томпсон. Он, был высокий, складный, с большими руками, которые так ловко обхватывали баскетбольный мяч или любой предмет, имевший форму и размеры баскетбольного мяча, что как-то сама собой вспоминалась Джунипер. На играх, сидя среди болельщиков, она все свои вопли адресовала ему одному.

Своими сладкими грезами Джунипер делилась со мной, потому что, как и все молодые женщины - даже те, кто не были моими крестницами, - она при виде меня испытывала тягу к откровенности. Наверное, это из-за моей манеры держать себя тепло, но с достоинством.

– О дядя Джордж, - говорила она мне, - ведь ничего нет плохого в том, что я мечтаю о будущем для нас с Леандром. Я сейчас уже вижу, как он будет самым великим баскетболистом мира, красой и гордостью профессионального спорта, с долгосрочным контрактом на огромную сумму. Я ведь не слишком многого хочу. Все, что мне надо от жизни, - это увитый лозами трехэтажный особнячок, маленький садик до горизонта, несколько слуг - два-три взвода, не больше, и маленький гардероб с платьями на любой случай, на любой день недели, на любой сезон и...

Я был вынужден прервать ее очаровательное воркование:

– Деточка, - сказал я. - В твоих планах есть маленькая неувязка. Леандр не такой уж хороший баскетболист, и не похоже, чтобы его ждал контракт с бешеными гонорарами.

– Но это так несправедливо, - она надула губки. - Ну почему он не такой хороший игрок?

– Потому что мир так устроен. А почему бы тебе не перенести свои юные восторги на какого-нибудь по-настоящему классного игрока? Или, например, на молодого брокера с Уолл-стрит, имеющего доступ к внутрен...